— Кто же руководит головорезами, если вице-мэр за границей? — спросил Журавлев.
— Рубин всегда держит руку на пульсе. Где бы он ни находился.
— Это невозможно. В таких делах нужна оперативность и точное представление ситуации. Думаю, что есть не менее активные деятели.
— Так вы беретесь за работу, Вадим Сергеевич?
— Неполных три дня, чтобы отыскать четыре иголки в стоге сена, да еще и не уколоться?
— Важно то, что противник не знает, для кого предназначается доклад, и кому везли конверты. И уж, конечно, никто не ожидает, что их поисками займется человек со стороны. Разумеется, я понимаю, с каким риском связана работа и готов помочь чем смогу. Ставьте условия!
— Одному такой воз не потянуть…
— Минуточку! — не выдержала Лика. — Почему это одному? А как же я?! Уважаемый Юрий Антоныч, на данный момент вам доставили два конверта. Один — я, другой — Журавлев. Осталось четыре. Мы поделим их поровну. Уверена, что еще парочка таких же конвертов мне под силу. Остальные пусть ищет Вадим.
Журавлев оторопел от такой наглости. Он даже не нашел что сказать, а только открыл рот и так и сидел.
Прокурор, разумеется, поддерживал любую инициативу. В его положении не до выбора. Пришла бы эта девчонка к нему в приемную месяцем раньше, ее бы на порог не пустили. Но времена меняются. На безрыбье и рак рыба. К тому же прокурор не видел Лику ни в обмороках, ни в истерике.
— Вы проявили себя с лучшей стороны, Ульяна Филатовна. Я рад вашей инициативе. Я уже говорил в начале нашей беседы, что вы будете отмечены индивидуальным гонораром, и я…
— Хорошо, Юрий Антонович, — прервал прокурора ; Журавлев. — Давайте поговорим о конкретных делах. I Что мы имеем на сегодня? Убит шофер Зернова. Его конверт чудом попал к вам. Убит редактор Таманцев. Привезенные им результаты экспертизы у вас. Убит адвокат Садальский, и я столкнулся с убийцей в дверях. Меня он не знает, не то и я стал бы его жертвой. Очевидно, он знал курьеров, и я на эту роль не подходил. Досталась ли убийце добыча в виде конвертов — мы не знаем. Но нам известны как минимум еще трое из тех, кто мог быть курьером. Мы будем их искать, если так. Но начать надо с самого элементарного. Я должен поехать к Зернову домой и все выяснить из первых рук. Он меня уже знает. Если вы ему напишете сопроводительное письмо, то он сможет быть со мной более откровенным. Начнем с истоков, а не с хвоста.
— Великолепная мысль, Вадим! Письмо я сейчас напишу. Я рад, что вы согласились.
— Как профессионал и человек с трезвым умом, я должен был бы отказаться. Но во мне противоречий не меньше, чем достоинств и недостатков. Я ведь тоже играл в этой партии и проиграл. Получил по башке и проворонил жизнь человека, который мне ее доверил. У меня тоже есть свой кодекс чести. Что касается политики и законов, то мне на них плевать. Эту войну в обнимку с законом мы не выиграем. Пишите письмо. Я частное лицо и буду действовать по-своему, как обыватель.
Прокурор написал записку Зернову и положил ее в свой конверт со штемпелем прокуратуры.
— Мне понадобится хорошая машина, оружие и еще кое-какие мелочи.
— Мой секретарь, который вас встречал, подготовит все необходимое.
— В шесть вечера у входа в Луна-парк я буду ждать его.
Журавлев встал. Лика осталась сидеть. Она хотела, чтобы Дик отошел к двери, а потом приподняться с кресла — уж больно она мелко выглядела рядом с рослым широкоплечим мужиком.
— Звоните мне и держите в курсе дел.
Вадим направился к двери, а прокурор по-отечески посмотрел на девушку.
— Вы мне очень симпатичны, Ульяна Филатовна. Берегите себя и будьте осторожны.
— Не беспокойтесь. Мы наверняка еще отпразднуем нашу победу.
Лика встала и поторопилась к открытой двери догонять партнера. Она чувствовала, как у нее растут крылья за спиной.
Солнце пекло нещадно. Люди улыбались, пели птички, беззаботная курортная жизнь продолжалась, никто не хотел забивать свою голову проблемами и не подозревал, что сидевшая пара в старом «жигуленке» готовится вступить в опасную авантюру.
— Итак, мы едем к управделами Зернову? Ты помнишь его адрес?
— Учти, детка, я не собираюсь быть твоим опекуном. Барахтайся сама!
— Не называй меня «детка»! Как бы мне не пришлось вытаскивать тебя из какой-нибудь передряги.
Лика вынула из сумочки конверт с гонораром, достала из него сто долларов, остальное бросила Журавлеву на колени.
— Сколько мне было обещано, столько я взяла.
— Черт меня дернул с тобой связаться! Влипнешь в историю, а я на всю жизнь лишусь сна.
— Тоже мне папаша нашелся! Заруби на своем длинном носу, что я — самостоятельный человек. Нас связывает только общее задание, и я вынуждена терпеть тебя, пока мы его не выполним.
Журавлев повернул к себе зеркало заднего обзора и посмотрел на свое отражение.
— Нос как нос, с чего ты взяла, что он длинный…
ГЛАВА II
1.
Быстроходный катер доставил полковника Духонина на яхту вице-мэра Рубина за десять минут.
С близкого расстояния сказочная белоснежная игрушка превратилась в плавучий дом со множеством иллюминаторов, палуб, мостиков и еще много такого, чему Духонин не мог подобрать названия. Не впервые полковник посещал это чудо на плаву, и каждый раз не уставал восхищаться им и завидовать черной завистью владельцу.
К катеру спустили трап, и Духонин с трудом поднялся на палубу.
Его встретил молодой крепкий парень в белом кителе и фуражке с крабом.
— У меня срочное дело к твоему хозяину.
— Хорошо. Я доложу. Подождите несколько минут на корме.
Полковник кивнул и прошел в хвостовую часть судна. Теннисным кортом палубу не назовешь, но места для проведения вечеринок здесь хватало. Плетеные кресла-качалки, шезлонги, изящные столики и все остальное сверкало белизной.
Разместив свое грузное тело в одном из кресел, полковник достал сигарету и закурил. Его все еще тревожили сомнения, стоило ли приезжать сюда без предварительной Договоренности. Духонин впервые нарушил негласный устав и проявил личную инициативу. Рубин был для него непререкаемым авторитетом и оставался единственным человеком, кого полковник побаивался. Он всегда чтил и боялся тех, кто имеет реальную власть и силу. Таких людей существовало не так много. Даже слишком мало. А главное — он просто обязан вице-мэру своим положением. И не только сегодняшним, но и ближайшим, когда он наконец сможет самоустраниться от дел. Врагов у полковника хватало. Не раз из-под него пытались выбить кабинетное кресло, но благодаря Рубину ничего не получилось. Он уйдет на пенсию с почетом и грамотами.
Одно его беспокоило: он слишком много знал, а такие люди долго не живут, особенно после того, как упускают силовые рычаги из рук.
— Хозяин ждет вас, полковник.
Духонин выбросил недокуренную сигарету за борт и последовал за дежурным по судну вниз, где располагались каюты.
Такую роскошь трудно назвать каютой. Стены обиты голубым шелком, кругом резная мебель темного дерева. Полки с книгами, ковры, старинные гравюры в изящных рамках.
Владелец яхты сидел за письменным столом и с нетерпением ждал объяснений. Тут же находился еще один человек. Он стоял у шкафа спиной к двери и листал какой-то увесистый том. Духонин не видел его лица, но обратил внимание на высокий рост, крепкую осанку. Похож на военного, если бы не дорогой светлый костюм.
Полковник почувствовал себя неуютно.
— Вероятно, что-то случилось? — спросил вице-мэр. — Слушаю вас, Никита Иванович. Присаживайтесь;
Полковник сделал два шага в глубь каюты и присел на край стула.
— Боюсь, я не вовремя.
— Не беспокойтесь. У меня в гостях хороший друг. Полковник спецназа ФСБ из краевого управления. Можете быть вполне откровенным.
— Вы знаете, я по пустякам не стал бы вас беспокоить, Егор Алексеевич. События чрезвычайной важности заставили меня приехать. Слишком беспокойная была ночь. Четыре трупа. Четыре убийства.