Крохотное окошко — единственный источник света.
Хозяин и гость некоторое время изучали взглядами друг друга под изломанными лучами солнца.
— Сколько заплатите? — спросил местный бизнесмене
— У меня есть одна бумажка в пятьдесят долларов.
— Годится. Отдал бы и дешевле, но сдачи не найду.
— А я и не прошу.
Мусорщик раскидал свежеприбывший хлам в углу и достал до боли знакомый кейс.
Когда Журавлев увидел голубой конверт, у него захватило дыхание. На такую удачу он даже рассчитывать не мог. Возблагодарила его судьба за мучения и пройденные испытания.
Журавлев отдал деньги и забрал конверт.
— Теперь убедились, что не всегда самостоятельность оправдана? Вы могли бы получить его днем.
— Важно, что получил. Но учту на будущее.
— Береги свои вещи, парень. Сегодня тебе повезло, а завтра…
Журавлев выскочил из душной будки, словно птичка вылетела из клетки. Солнце заваливалось за Кавказский хребет. Окрыленный удачей, он побежал к той куче, где трудился Потапенко, но бег его стал замедляться, и он вдруг замер. Пейзаж изменился. Потапенко на горе не было. У подножия стояли две черные «волги». Люди в чистых костюмах выбивали пыль из гостиничного детектива. В руках у некоторых были короткоствольные автоматы Калашникова. Мусорщики стояли на коленях. Что там происходило, понять было невозможно. Но радостные чувства тут же улетучились. Один из мусорщиков вдруг приподнялся и указал пальцем в сторону Журавлева.
Двое автоматчиков тут же нырнули в машину, и фары «волги» осветили детектива, стоявшего посреди дороги с прижатым к груди конвертом. Машина сорвалась с места. Их разделяло не больше сотни метров.
4.
На решение хватило доли секунды. Журавлев бросился в проулок между пирамидами со скоростью ветра. Позади раздались автоматные очереди.
Машина свернула за ним — лучи фар ударили ему в спину. Журавлев остановился, выхватил пистолет, присел на колено, прицелился и сделал два выстрела. При этом автоматные пули свистели со всех сторон, взрыхляя мусорные кучи.
Один из стрелков подпрыгнул и свалился, второй выстрел не удался. Журавлев пригнулся и юркнул в проулок слева.
Сейчас важно уйти из поля зрения. Оглядываться, отстреливаться — пустая трата времени. Автоматные пули разлетаются веером, но одна из двух десятков наверняка зацепит, если не отправит к праотцам на небеса. Вадим кидался из стороны в сторону, путая следы, спотыкаясь, утопая в мусоре, увертываясь от падавших сверху ящиков, коробок и бочек. Его несло все глубже к центру свалки, и он не думал об этом. Где-то поблизости затрещал автомат, метрах в пяти от него разлетелся черный мешок, набитый тряпьем. Он все еще оставался в поле зрения загонщиков. Пришлось прибавить скорость.
Еще несколько минут, пара проулков, крутых виражей — и он, остановившись, отскочил в сторону и рухнул на склон пирамиды. Так дальше нельзя. Он не понимал, куда его занесло. Так можно вылететь прямо на автоматную мушку. Где враг, где выход, где тупик? Непонятно.
Стемнело. Теперь каждая тень, бочка, бревно казались затаившимся врагом. Уходить можно только к центру, стена ограничивает маневр, а преодолеть ее практически без вспомогательных средств невозможно. Все ворота заперты, кроме единственного проема, но он наверняка блокирован. Где проход к заводу, он даже не догадывался. Трубы слились с темнотой. Черное небо, утыканное звездами, ничего не освещало, а луна пока висит над морем и поднимется нескоро.
И вдруг из одного проулка напротив вышел автоматчик. Их разделяло несколько метров. Журавлев приподнялся и зацепил какую-то железку. И все же ему удалось выстрелить первому. Пуля попала в цель, и, падая, тот дал короткую очередь в землю. С помойки взлетела стая ворон. И вновь бег с препятствиями. Об одно такое он споткнулся. Резкая боль в коленном суставе заставила его взвыть. Перевернувшись на спину, он хотел встать, но не смог. Ботинок на сей раз выдержал нагрузку, а вот нога подвела. Сам себе обуза. Глупее не придумаешь. Он лежал на спине и всматривался в черные силуэты, каждый из которых мог ожить в любую секунду. С пистолетом против автоматов — все равно что с зубной щеткой против лома. Сколько их? Хороший вопрос. Ребята делают свое дело — берут реванш за прошлый промах. Они ему этого не простят. Работают на поражение. Сейчас не имело смысла гадать, как они его вычислили на свалке, важно сосредоточиться на поиске лазейки. Какое счастье, что он сбежал от Лики! Теперь приходилось экономить силы. Он стал медленно вползать на мусорную пирамиду. Когда ему удалось добраться до пика, он чувствовал себя альпинистом на Эвересте. Правда, ничего хорошего для себя он не увидел.
От сторожевой будки, где они вошли на территорию, его отделяла пара холмов. Рукой подать. Проем загораживали две машины, освещавшие свалку яркими фарами. В эту щель даже крыса не проскочит. Но даже не заблокированные ворота насторожили Журавлева, а люди. Человек шесть таскали из машин канистры с бензином. Запасливые сволочи! Бензин сливался на пирамиды. Ветер дул со стороны ворот, и он чувствовал его запах. Причем ветерок не слабый, банки сдувал с верхушек, а огонь охватит все помойное королевство в считанные минуты.
Перспектива оказаться заживо зажаренным его не воодушевляла.
Какой-то тип с сигаретой подошел поближе к мусорному холму, сделал пару затяжек и бросил сигарету к подножию. Гигантское пламя рванулось вверх. Такого огненного чудовища Журавлеву видеть еще не приходилось. Пламя встало стеной и уперлось в звезды. Небо зашевелилось, словно ожило, и наполнилось омерзительными звуками вороньего хора. Освещенные горбы помойных сопок зашевелились, будто проснулись от возмущения, и черная шерсть горбатого монстра заколыхалась.
Придется идти на пролом. Патронов хватит. Еще одна обойма в заднем кармане.
Он скатился вниз и встал на ноги, стараясь не думать о боли в колене. Сейчас жизнь поставлена на карту, не до конечностей.
Растущее пламя, как рассвирепевший вулкан, выбрасывало вверх горящие отбросы, перекидывая их на другие холмы и создавая новые очаги возгорания.
Злость победила и боль, и страх. Стиснув зубы, он начал передвигаться к стене, чтобы выскочить к воротам с неожиданной стороны. Выигрыш в три секунды — это жизнь трех поджигателей. Непонятно с чего, но у него появилась уверенность, что он вырвется из пылающего жерла.
Огонь продолжал обжигать звезды. Небо превратилось в кроваво-красное покрывало и освещало ему путь. Сейчас Журавлев был опасен, как никогда. Зря они его разозлили.
Первый неясный звук он услышал, когда стена уже проглядывала между дымящимися кучами. Звук становился отчетливее и походил на детский крик. В просвете промелькнула тень.
Журавлев крикнул. Но вместо звука из горла вышел хрип. У него пересохла глотка и пропал голос. Сердце сжалось, застучало еще громче и чаще. Он увидел Лику. Вот дуреха! Черт принес! И как она сюда попала?!
— Дик! Дик, где ты? Журавлев!.
Его словно вытолкнуло на дорогу. Девушка бежала в обратном направлении к центру свалки. Его она так и не заметила. Сейчас она растворится в темных лабиринтах мусора, и он ее потеряет. Только не это!
Журавлев выстрелил вверх. Драгоценный патрон был потерян. Лика оглянулась. Какое чудо! Она нашла его. Но он понимал, что выстрел слышала не только она. А для девчонки только радость! Увидела и обалдела от счастья! Огонь, охотники, каменные стены — все это так, забава, мелочи жизни.
Лика сорвалась с места и с разбегу бросилась ему на шею. Он едва устоял на ногах.
— Ты жив?! Ты жив!
Испуганное лицо, залитое слезами, озаренное улыбкой, похожей на ту, с которой дети получают подарки к именинам, выражало восторг.