…Купырь считал себя великим грешником, хотя и повторял: «Под мостами, братушки, сидел, а ни в чьей крови не повинен». И то была правда. Тут же, в стане Болотникова, маяться и просить у Бога прощения за пущенную кровь никто не думал. Вчерашний разговор с самим Ивашкой, когда тот посмеялся над ним: «Нашел об чем, малый, горевать!» — заставил Елизара крепко задуматься. «Ах вы, сволочи, ишо называют себя спасителями народа!»
Купырь позвал к себе в чулан, где стоял берестяной короб с пожитками, своих — Гуню, Ипата и Зяблика.
— Вот что, ребяты, — сказал Елизар, люто сверкнув своим одиноким глазом, — нам с энтими головорезами не кумиться. Надо бежать этой ночью. Не то очутимся удавленными на оглоблях.
Зяблик согласно кивнул, вспомнив вчерашнее побоище.
— Кабы тольки вчера! — продолжал Купырь. — А что делает атаман с бабами, с боярскими женками и дочками! — И стукнул кулаком по столу.
— И мы, чай, не святые, но тут стая волчья, — подтвердил Гуня. — А куды подадимся? Под мосты?
— Простору много… Людишек с толстой мошной немало: деньги сами лезут в руки. Грешно, братове, их не брать. Честный вор — лучше кровопивцев. Мы люди вольные… Господь, я так думаю, нас простит.
— Должон, — кивнул, подумавши, Гуня.
В полночь они тихо покинули крепость…
XXII
«Господи, Господи, заступник и Вседержитель, заступи, сохрани и помоги духом нищим, впадшим в низость и всякие подлые лиха! Пречистая, Пресвятая, Непорочная Дева Мария, Божия Матерь, спаси овец своих — отныне и вовеки!» Протопоп Благовещенского кремлевского собора отец Терентий тяжко вздохнул и поднялся с колен.
Он припал к образу Богородицы, ощутив в себе живой трепет и что-то чистое, испытанное только в малолетстве. Терентию почудилось, что близко стоял, светлея крылами, ангел-хранитель, как бы вдохнувший в него животворящую силу… Над образом Владимирской Богоматери сиял золотой ореол… Терентий протер кулаком глаза, думая, что это наваждение, однако сияние не исчезло. Тогда его душу охватил страх. «Сейчас ударит молния — я провинился пред Господом!» Но молния не ударила, а в душу его сошла тихая благодать. Такого счастья протопоп Терентий никогда не испытывал, ему показалось, что он весь переродился, и все-все, что происходило в мире, вдруг стало понятно ему. Счастливые слезы хлынули из глаз; поцеловав образ, он испытал приток новой благодати. Золотой ореол, будто шелк под ветром, все трепетал над образом Чудотворной Богородицы. От этого трепета исходило тихое сияние, наполняющее весь собор… В состоянии душевного лада и любви ко всему живому Терентий вышел из собора. Юродивый Егорий, сидевший на паперти, сказал, что сейчас ему, Терентию, откроются видения. Слезы ручьями текли по впалым, серым щекам божьего человека. И едва Терентий сделал десять шагов, перед ним в воздухе повисла икона Чудотворной Богоматери Одигитрии Смоленской. Протопоп, сотворив знамение, стал на колени. И тогда он услышал надмирный глас Богородицы:
— Скажи людям, чтобы они опомнились, и если не будут исполнять закон Господа, не будут молиться, блюсти посты, а будут лихоимствовать и лить кровь, то их ждет погибель. Пробуждается тот, кто услышан Господом, и он будет спасен.
Отец Терентий, словно провалившись в какую-то темную пропасть, вдруг увидел тянувшиеся вверх фигуры людей. Живые они были или почившие, он не знал, но чувствовал, что эти несчастные страдальцы уже были за чертой, в страшной пустоте и мраке. Он очнулся, отер лицо, но чудо!.. Отец Терентий ясно различил в просвете между колокольнями в золотом сполохе трепещущее сердце Богородицы, с любовью направленный на него взор…
— Скажи мне, Пречистая, какими грехами страдают ныне люди? — спросил Терентий.
— Ложью, блудом, осквернением святыни, предательством. Уснете и вовек не встанете. Но не сразу. Еще будут болезни, мор, глад. Потом наступит три века Славы Богородицы. Россия, как провозвестница, своими лучами в тех веках осветит всю землю. О спасении сей земли я прошу Господа моего Христа, и он сказал мне: «Многажды хотел помиловати, о мати моя, твоих ради молитв, но раздражают утробу мою всещедрую своими окаянными студными делы, и сего ради, мати моя, изыди от места сего, и вси святии с тобою; аз же предам их кровоедцам и немилостивым разбойникам, да накажутся малодушнии и приидут в чувство, и тогда пощажу их». Но я снова просила Господа моего о всепрощении, надеясь на его великую любовь к людям, и он сказал мне: «Тебе ради, мати моя, пощажу их, аще покаются, то не имам милости сотворити над ними». Говори, чтобы спасались в покаянии. Другого пути у людей нет. Я возвещаю о грядущем восшествии нового Господнего храма, очищенного от подлой людской скверны.