— Да что это за крепость? — Зборовский грохнул по столу кружкой, расплескивая пиво. — Не крепость, а лукошко.
Сапега, ощетинясь, налетел на него, как коршун, — он даже схватился от злости за саблю:
— Если ты так умен и храбр, то учини вечную славу Польскому королевству! Ты погубил немало рыцарей под стенами монастыря.
Лисовский, с повязкой на одном глазу, стал меж ними, примиряя:
— Нам, гетманы, лаяться ни к чему: далибуг[48], мы сделали тут все, но русские собаки оказались много выносливее, чем мы думали о них в Польше!
Ворота Троицы, как было уговорено с Голохвастовым, так и не открыли. Сапега, сильно надеявшийся на изменников в русском стане, чувствовал себя посрамленным перед Лисовским и паном Хриштофом, которым дал слово, что нынешним днем они возьмут монастырь.
— На севере тоже тушинцев бьют, — сказал пан Хриштоф, все знавший, что делалось в Московии, — особо вреден нам племянник царя, Михаил Скопин. Пан Будзило, по сведениям, покинул Ярославль.
— Кажется, воевода Скопин сумел уговорить послов Карла? — сказал Лисовский.
— Король Карл хочет загрести жар чужими руками: поживиться в России, тогда как кровь в этой дикой земле проливаем мы, поляки! — сказал разгневанно Сапега. — Москалям он поставит таких вояк, что мы их всех перебьем в первом бою. Но это будет хорошая наука Шуйскому: война с Польшей ему дорого обойдется!
— Есть сведения, что крымский хан Джанибек двигается к Москве. Татары помогут нам сломить русских. Но помеха нам — наши же радные паны, и в первую голову гетман Жолкевский и эти в сенате, — проговорил с раздражением Сапега. — Павел Пальчовский тысячу раз прав, когда пишет, что шляхта безо всякого труда может подчинить богатые земли москалей, быстрее испанцев, захвативших Новый Свет.
— Гетман Жолкевский надеется на унию[49], — заметил с сарказмом пан Хриштоф, — воротившиеся из Москвы послы, как я знаю, советуют королю заключить со знатным боярством династический союз.
— Какая уния, когда Россия едва ли не в наших руках! — воскликнул гневно Сапега. — Надо брать Смоленск. Шляхта в сенате, а с ними вместе и гетман Жолкевский — это сановитое стадо тупиц, у которых заплыли жиром мозги. Они слепцы и трусы!
…К воеводе Григорию Борисовичу Долгорукому и архимандриту Иосафу и еще трем стрелецким сотенным, стоявшим возле порохового погреба, подошел пономарь Иринарх, в кожухе и с лопатистой бородой.
— Было видение. Мне явился святой Сергий. Вот с места не сойти — говорю сущую правду! — перекрестился Иринарх.
— Говорил с тобой чудотворец? — спросил Иосаф.
— Изрек он, что пошлет гонцами трех иноков на конях в Москву. И те гонцы явятся к царю, и скоро нам будет подмога.
— Не удержим, пономарь, монастырь, — заметил Долгорукий, — то и подмога выйдет, что мертвому припарки. А без подсобленья нам удержаться тяжко будет.
На другой день посадские люди действительно видели троих всадников-иноков на худых конях, въехавших с северной стороны в Москву.
Вскоре же стало известно, что воевода Скопин с ратью подходит к Москве. Известие это достигло и до осажденных, в монастыре ободрились. Святой Сергий подсоблял им. Архимандрит Иосаф, воеводы и прочие сидельцы, как только услыхали вести об изгнании литвы из Переяславля, «мостяша пути трупом нечестивых», сумели под покровом ночи отправить к князю Скопину нарочного, которому Долгорукий наказал:
— Передай князю Михайле Васильевичу, чтобы, много не мешкая, шел к нам на выручку!
XXI
Помощь шведов до самой весны 1609 года оставалась лишь посулой. Несмотря на то что в январе король Карл IX сообщал в Новгород о посылке войска, — в грамоте его говорилось о защите их «древней Греческой Веры, вольности и льготы» и желании не дать извести «славный российский род», — шведов прождали всю зиму. До весны воевода Михайло Васильевич Скопин-Шуйский не мог начать широких наступательных действий против тушинского вора и рыскающих по центральной России его гетманов. Дело ограничилось стычками, которые не могли ни к чему привести.
В конце марта на Новгород двинулись полковник Кернозицкий с литовскими людьми. Они с ходу взяли Тверь и Торжок, приближались к Новгороду, норовя переправиться через Мету. Получив это известие, князь Скопин собрал военный совет.