— У нас нет выхода, — с горечью размышлял Делагарди. — Французы поддались полякам. Мы надеялись на ландскнехтов, но немцы тоже, видишь, бегут к гетману.
— Все из-за денег. Если бы ты раздал войску вчера жалованье, присланное русским царем, у нас бы не было стычки с немцами и французами, — упрекнул его Горн. — Что мы скажем своему королю?
— Что мы теперь можем? — крикнул с ожесточением Делагарди, подходя к коню. — Скажи гетману, чтоб ехал мне навстречу, — кивнул он шляхтичу — то был племянник Жолкевского, Адам. — Будь все проклято! Я заключу перемирие с Жолкевским. — Делагарди тронул лошадь навстречу двигавшемуся по полю гетману.
…Дмитрий Шуйский озирался и прислушивался к яростной пальбе пушек. Ядра разметали на опушке леса повозки, на высотах видно было, как скапливается гетманская конница, постыдно бежали русские новобранцы — иные покалеченные, поколотые.
— Воеводы, уводите полки. Мы отходим! — крикнул Шуйский, пришпорив коня. — Уводите немедля!
Утопив жеребца в болоте, Шуйский, босой — сапоги оставил в трясине, — с трудом выбрался на взгорок, вскочил на первую попавшуюся клячу и погнал ее в Можайск.
Так без славы погубили русские полки.
…Воеводы в Цареве Займище, Елецкий и Валуев, сильно надеялись на рать Дмитрия Шуйского, но 25 июня пополз зловещий слух, что тот наголову разбит под Клушином и сам с позором бежал. Думали, что это лишь слух, распространяемый переметчиками. Но тут под Займище явился гетман и потребовал к себе воевод. Съехались за городом. Жолкевский под усиленной охраной гусар остановился, не доезжая шагов десяти до воевод.
— Сдавайтесь! — крикнул надменно гетман. — Шуйский бежал в Москву — вот его пленные воеводы. Или признаете королевича Владислава царем, или смерть!
— Будет ваша Москва — тогда присягнем королевичу и мы, — мрачно выговорил Валуев. — Сперва спробуйте ее добыть!
— Возьму вас, и Москва будет за нами! — Гетман глядел насмешливо на пленных воевод.
Скрепя сердце, не видя возможности защищаться, воеводы приложились к кресту, присягнув Владиславу. Было мерзко на душе. Валуев сказал мрачно:
— Кажись, продали Россию!
Елецкий махнул рукою.
Чуть погодя покорились без сопротивления Борисов, Волок, Ржев, Можайск и Погорелое Городище.
…Разгром Дмитрия Шуйского под Клушином ободрил самозванца. Снюхавшись с Сапегой, он вышел со своей ратью к Боровскому монастырю. Предавшие князя Михайлу Волконского меньшие воеводы не поколебали его воли: он поклялся умереть, но не отдаться вору и ляхам — и, бившись насмерть, оборонял церковные двери и был изрублен ими на клиросе в церкви. Серпухов самозванец взял с ходу, без пушечной пальбы, ворота города открыли предавшие татары. На дороге стоял Зарайск, но там воеводствовал Пожарский, который так трепанул самозванцево и Сапегово воинство, что оно потеряло треть числа.
— Возьмем Коломенское, передохнем и вдарим по Москве, — сказал самозванец. — А Пожарского я повешу!
Воевода князь Дмитрий Михайлович — Пожарский был сильно озабочен, люд Зарайска волновался:
— Куда нам податься? Чем отдаться ироду Сигизмунду и его сынку Владиславу, лучше уж тушинскому вору.
Кто-то кинул в разгоряченную толпу:
— Идем к воеводе!
Никольский протопоп Дмитрий, как услыхал шум, метнулся к воеводе. Пожарский в кольчуге и при двух пистолях отдавал приказания на воеводском дворе. Горстка преданных ему людей запирала крепостные ворота: с той стороны уже истошно вопили:
— Допусти к воеводе!
Слуга князя показал пудовый кулак:
— Башку проломлю. Осади назад! То рассказанье[55] воеводы.
Протопоп, путаясь в длинной рясе, подбежал к князю, осенив его крестом, проговорил исступленно:
— Во имя Пречистой Богородицы, поклянись, княже, у гроба чудотворца: детинец и город ни вору, ни чужеземцам не сдавать! Русь под чужим сапогом не будет стоять. Положим за нее животы свои, а глумления над нею не допустим!
Пожарский, опрокинув бочку, стал ругаться, перемешивая речь крепкими словами:
— А с кем тут биться? Сволочи! Не знаешь, кому верить! Кругом одна измена ползучая.
Допущенные к князю посланцы от города стали требовать присягнуть самозванцу.
Пожарский глядел на них, прищурив глаз. Вынул из-под кольчуги пистоль и посулил: