— Ребенок ты еще неразумный!
— Он тоже сказал, что я маленькая!
Соня тяжело вздохнула. Как сговорились сегодня — все про возраст напоминают. Можно подумать, Трофим старше!
— Видишь, значит, стоит призадуматься. А так ли нужно прислушиваться к Ане? У тебя есть куда лучший советчик — твое сердце. Оно что тебе говорит-то?..
Не дослушав мать, Соня сорвалась с места.
— Ты куда, бешеная? — крикнул вслед отец. — Чай-то ждет!
— Я извиняться! А чай — потом.
Соня бежала по улице, не чувствуя ной От быстрого бега задирался подол платья. Она не знала, что скажет, главное — увидеть Трофима!
Соседки смеялись вслед, она не обращала на них внимания. Наверное, она на самом деле ребенок, капризный и избалованный. Знала же, что Аня захочет заполучить Троху вместо Бориса — с тем-то ничего не вышло! А Трофим мягкий и добрый, его можно окрутить без проблем. Знала и сама едва не отдала его! Но теперь дурь из ее головы выветрилась. За Троху она будет бороться даже против лучшей подруги!
Она добежала до дома Трофима, перевела дух, толкнула калитку. Сердце билось где-то в горле, грозя выскочить наружу. Слов в голове не было, но она попросит прощения и без слов, жестами, знаками, поцелуями — как взрослая женщина. Пусть он не сомневается — она не ребенок!
За домом тетя Валя развешивала на натянутой между двух деревьев веревке стираное белье — рубашки и футболки Трофима. Соня провела рукой по одной из них, словно впитала в себя его приятный запах и тепло тела.
— Сонечка, проходи! — выглянула из-за белья тетя Валя. — Ты чего запыхалась? Бежала, что ли? Никак опять Калигула сорвался с привязи?
— Это не бык, я сорвалась, — буркнула Соня под нос.
Тетя Валя ее не слышала: она встряхивала белье и перекидывала через веревку, а потом закалывала прищепкой. Выходило это у нее ловко, со сноровкой. Не выдержав, Соня выхватила у нее белье и развесила сама.
— Теть Валь, Трофим дома?
— Дома был. На чердак он ушел: сказал, что настроения нет разговаривать. Я и не лезла. Чего в душу-то лезть? Захочет — сам расскажет. Только понимаю, не мое это дело. Видать, поссорились. Женитесь, а ведете себя, как дети малые! Не так надо делать. С любовью да лаской все большие и малые ссоры сами решатся.
Соня выслушала тетю Валю со смиренным видом.
— Можно мне к нему?
— Иди, конечно. Как же я могу не пустить будущую невестку?..
Соня быстро пошла в дом, пока не сгорела окончательно со стыда.
На чердак из сеней вела приставная лестница. Придерживая подол платья, Соня влезла по ней и толкнула крышку. Не получилось. Значит, Трофим поставил что-то сверху. Кричать и звать на помощь? Это почти унижение…
Она попыталась толкнуть крышку еще, та не шелохнулась. Переступив гордость, Соня стукнула кулачком:
— Трош… Трош, открой. Это я.
Трофим не отвечал, но Соня слышала его шаги. Видимо, он присел рядом с крышкой.
— Хочешь, чтобы я унижалась прямо здесь? Хорошо…
Сверху загремело: Трофим отодвигал груз. Крышка люка открылась, и появилось его недовольное лицо. Длинная челка упала на глаза, скрывая вспыхивающую в них злость.
— Зачем пришла? Мне твоего унижения не надо!
Стоять на лестнице, едва не соскальзывая с перекладины, было неудобно. А тут еще совесть накатила, запылали щеки и губы.
— Я извиниться пришла.
— Извинилась — уходи!
— Я еще не начинала! — возразила она возмущенно. — Можно войти?
— Нельзя! — Трофим присел и смотрел на нее сверху вниз: — Ты же все равно не собираешься выходить за меня замуж.
— Трош, я выйду… Я повзрослею, обещаю!
Соня ждала ответа, наматывая на палец кончики волос.
— Значит, хочешь за меня замуж?
— Хочу! — радостно кивнула она.
— А я не возьму!
Если бы крышка люка прихлопнула ее, эффект был бы куда слабее. Соня в первую секунду растерялась, потом принялась слезать с лестницы. Дрожали ноги, она боялась упасть. Только не сейчас! Слезы не сейчас, потом, подальше от всех. Она получила, что заслужила. Капризного ребенка наказали и лишили сладкого.
Когда ноги коснулись дощатого пола, Соня отдернула руку от лестницы. Трофим догнал ее у двери, схватил за плечи и развернул к себе:
— Сонь, ты чего, поверила? Да я же всего лишь пошутил.
Она подождала, пока перестанут дрожать губы, только потом ответила:
— Дурак!
Но этого показалось мало. Она резко согнула ногу в колене, целясь Трофиму в пах. Попала и сама испугалась, когда он ойкнул и согнулся пополам, прижимая руки к джинсам.
— Ну… Ты… Я сейчас…