— Привет, сын!
Трофим поставил дорожную сумку на землю, присел на скамейку. Он решил не обращать внимания на насупленные брови Павла.
— Цепь порвалась? Хочешь, помогу починить?
Мальчишка упрямо покачал головой и отодвинулся подальше. Трофим мысленно досчитал до десяти: на этот раз он его из себя не выведет.
— А мой старый велосипед стоит в сарае у бабушки Вали. Видел его?
Пашка не ответил, но Трофим понял, что видел и, может, уже разобрал на запчасти.
— Я всегда возил твою маму на раме. Соня плела венки из цветов и надевала на голову. А мне они мешали, так и хотелось их укусить… Ты делаешь не так!
Не обращая внимания на Пашку, Трофим подошел и присел перед велосипедом. Звенья цепи в его руках быстро скрепились. Он поставил ее на место, прокрутил колесо.
— Вот так! Колесо крутится, а я не кусаюсь. Ты мой сын. Я люблю тебя и никогда не обижу.
— Ты… бросил меня! И маму!..
Это были первые слова, которые Пашка сказал именно ему. Горькие слова. Обидные.
— Ты никогда не совершаешь ошибок, тебе не бывает стыдно за то, что ты поступил плохо?
Пашка громко сопел.
— Я ошибся, но я все понял и хочу заслужить твое прощение. Дай мне хотя бы один шанс! Паша… Сынок…
На миг Трофиму показалось, что в глазах мальчишки сверкнули слезы, но он ошибся — это была злость. Тут же на его голову обрушился удар. Это было так неожиданно, что Трофим покачнулся и осел на землю, закрыв рукой рассеченную бровь. Из нее через пальцы сочилась кровь. Она стекала по шее и заливала ворот рубашки. В глазах потемнело, а в голове стоял колокольный гул. Чем же маленький стервец стукнул его?..
Пашка, увидев кровь, истошно закричал.
— Тихо, тихо, не надо! — Трофим прижал его к себе и попытался успокоить: — Ничего не случилось. Ты не хотел… Это случайно. Со мной все в порядке, кровь мы остановим.
На крик прибежала Соня с Владимиром Кузьмичом.
— Боже мой!.. — Соня едва не потеряла дар речи. — Папа, забери его с глаз моих долой!
— Мама, я больше не буду! — плакал Пашка, но Соня схватила его за плечи и затрясла.
— Ты что? Что ты наделал? Ты же мог убить родного отца! Ты ему пробил голову! Чем ты его ударил?
Он кивнул на камень, закатившийся под скамейку.
— Мама, я не хотел. Это случайно…
Она надвинулась на мальчишку, но Трофим схватил ее за локоть:
— Соня, успокойся, со мной ничего не случилось. Все нормально.
— Ничего не нормально! — теперь она кричала на него. — Как только ты вернулся, моя жизнь перевернулась с ног на голову! Ты понимаешь, он мог убить тебя? Еще немного — и попал бы в висок… Твой сын убил бы тебя! Убил!
— Прекрати кричать на него и на меня! — не выдержал Трофим. — Он же ребенок!
Пашка цеплялся за ее юбку, но Соня убирала его руки.
— Папа, уведи его сейчас же… Пока я…
Она была на грани нервного срыва. Остановить ее могло одно…
— Соня, хватит!
От пощечины Соня дернулась в сторону, потом затихла, глядя на него расширенными глазами.
— Прости, но иначе ты меня не слышала…
Трофим покачнулся и сел на скамейку. Кровь продолжала капать под ноги в песок.
Пощечина сработала: Соня пришла в себя. На Пашку она не смотрела, словно его и не было.
— Подними голову, дай посмотрю.
Трофим закрыл глаза, отдаваясь ее нежным уверенным рукам.
— Трофим, надо зашивать. Он пробил твою дурную голову. Папа, позови Виталия. Пусть он отвезет нас в город. Здесь я не смогу ничего сделать.
Услышав имя врага, Трофим зашевелился:
— И так заживет! Ни с каким Виталием я не поеду.
На этот раз они оба решили упорствовать до конца.
— Не будь маленьким! Тебе нужно в больницу.
— Ты врач, вот и лечи! — отрезал он.
Соня обрабатывала рану перекисью, принесенной отцом. Трофим шипел и морщился — щипало очень сильно. Пару раз пришлось закусить губу, чтоб не застонать и не испугать Пашку, вертевшегося неподалеку под присмотром тети Кати.
— Трофим, здесь дырка, понимаешь? У меня в больнице нет ни рентгена — ничего!.. У тебя может быть сотрясение.
— Я понимаю, что ни я, ни ты никуда не поедем. Или ищи другую машину.
Соня принялась снимать с него окровавленную рубашку.
— Всю деревню ты перепугаешь! Выброшу потом. Как ты? Голова болит? Зрение?..
Трофим сфокусировал на ней взгляд.
— Тебя я вижу…
— И хватит.
Трофим переодевался, поглядывая в сторону тестя и Пашки. Мальчишку трясло. Усвоил ли урок на будущее? А они, взрослые?.. Свою часть вины он отрицать не собирался. Он пока что чужой для родного сына. Но криком и угрозами эту ситуацию не исправишь. Соня, понятное дело, испугалась за него и за Пашку, но и так вести себя не стоило.