— Эх ты, шельмец! — дед стукнул Пашку по затылку. — Что же ты делаешь, а? Как же руку-то на отца поднять?.. Не порол тебя никто, дурачок. Иди в дом.
— А мама? — оглянулся тот.
— Иди, она сейчас злится на тебя. Пускай остынет.
Опустив голову, мальчишка побрел в дом. Трофиму хотелось догнать его, обнять, вытереть слезы. Может быть, этот камень сработает им всем на пользу? Ради этого он был готов подставить свою голову еще раз.
— Трофим, пойдем! — Соня нашла другую машину и теперь торопила его.
— Может, не надо? Почти не болит…
Но разве поспоришь с личным фельдшером?
В больнице ему наложили три шва и сделали укол против столбняка.
— Сотрясения нет, — успокоил их все тот же хирург. — Где это вы так приложились? Осторожнее надо быть.
— Это точно, — вздохнул Трофим.
Поездка вымотала его, а поведение сына — оставило в шоке. Что с этим делать, как поступить? Предложил было отвести Пашку к психологу, но Соня взбрыкнула:
— Мой сын здоров! Если у него и есть какие-то проблемы, то мы решим их сами. Не хочу выносить сор из избы!
— Ты говоришь и сама не веришь, что у нас получится!
Соня промолчала, только прижалась к нему теснее и до самого дома не отпускала его руку.
Дома она раздела его и велела ложиться в постель. Трофим лег, но тут же встал.
Голова тупо болела, дергала рана, еще сильнее ныло на душе. По дороге Трофим много раздумывал и пришел к неожиданному решению:
— Я пока поживу у матери.
Соня, переодеваясь, резко замерла. Трофим видел, как вздымалась и опускалась ее грудь.
— Ну, хорошо. Переберемся пока к тете Вале.
Она переодела платье, собрала русые волосы в хвост, закрепила резинкой. Даже такое простое действие вызывало в теле Трофима отклик.
— Ты не поняла: я хочу дать Пашке время обдумать то, что произошло. Переберусь, а ты останешься с сыном. Ты больше нужна здесь.
Соня в это время поливала цветы на подоконнике. Лейка полетела на пол, пролилась и замочила плетеные коврики.
— Как это?.. То есть ты опять бросаешь нас?
— Я никогда вас не брошу! — с горячностью возразил он. Должна же она понять, что он хочет сказать! — Ты сама утверждала, что спешить не стоит.
— А ты говорил, что должен быть постоянно рядом с нами. Велел мне Пашку из дома не отпускать. А теперь что?
Соня смотрела на него в растерянности.
— Соня, услышь меня хоть раз в жизни! Я никуда не уезжаю, просто поживу у матери. Она совсем одна. После операции ей нужны внимание, уход. Конечно, у нее замечательная сиделка. Но я ей тоже нужен.
— Трофим, а я? Как со мной? — Соня в недоумении развела руками. — Ты обо мне подумал? Получается, о матери ты подумал, о себе — тоже. О Пашке. А я? Где в твоих планах? Ты никогда не считаешься с тем, чего хочу я!
— И что же ты хочешь?
— Чтобы ты не уходил! Ты нужен мне рядом, в доме, в этой постели. Столько лет одна! Ждала, а ты снова…
Не договорив, Соня опустилась на стул.
— Ты никуда не пойдешь.
— Сонь, ты опять делаешь из мухи слона! Я никуда не ухожу, не бросаю тебя. Просто пока не буду сюда приходить. Будем встречаться где-нибудь тайком — разве это не романтично?
— Нет!
Она встала и вышла из комнаты.
Трофим видел, как она со злостью полола в огороде морковь. Ботва и сорняки летели в разные стороны. Может, он на самом деле ошибся? Но как еще дать понять Павлу, что он не претендует на его свободу? Мальчик запутался, как и они сами. Что хорошо, плохо? Отец из него пока что никакой, а хотелось стать лучшим в мире!
Он достал сумку и принялся скидывать рубашки и брюки. Соня застыла в дверях.
— Трофим, не вздумай это делать. Я тебя предупреждаю последний раз.
— Не злись, я делаю это для нашего сына, — он подошел, притянул ее за талию и поцеловал в облупленный от солнца кончик носа: — Пусть он снова почувствует себя свободным.
— А я — брошенной!.. У меня есть муж или его нет?
— Я есть! Это ненадолго.
Его объяснений она не приняла. Нахмурилась, поджала губы, но Трофим собирался сделать, как решил.
— Ты все-таки уходишь?
Соня с ненавистью смотрела на собранные вещи.
— Пожалуйста, не начинай! Я так решил. Я так хочу!
— По-моему, в этом доме решать могут все, кроме меня: отец решил, что мне нельзя разводиться. Потом — что я должна вернуться к тебе. Ты решил, что жить без сына тебе удобнее. Теперь ты опять решил, что меня можно отодвинуть, как шкаф… Только я не шкаф, Трофим. Уходишь — иди! Но я тоже буду жить так, как решу сама!