Значит, вернулась. И снова не показывалась на глаза, пока сегодня не увидел ее на реке.
— Вы в ссоре? — понял Фролов.
— Заметно?
— Она тебя видела, но тут же отвернулась.
Трофим это видел тоже — как ножом по сердцу.
— Пошли-ка, Витя. Мне поговорить с ней надо.
Они спустились на пляж. Горячий песок обжег босые ноги, забился в складки джинсов. Соня с Зойкой увлеченно болтали и смеялись, отжимая волосы от воды.
Трофим подошел и встал рядом с Соней, кивнул Зойке.
— Привет. Как дела?
— Нормально. Вот, отдыхаем. Жарко днем. И ночью душно. Кто это с тобой?
— Это мой финансовый директор. Витя Фролов.
Фролов тут же полез знакомиться. Соне он тоже пожал руку, аккуратно и вежливо.
— Не знал, что у моего босса такая красивая жена.
Соня комплимент не приняла, тут же надерзила:
— Не вы один. Многие не знают, что у него есть жена, а у меня — муж. Извините, мне нужно переодеться.
Она схватила с песка одежду и пошла за разросшиеся кусты ивняка. Трофим не мог не пойти следом.
— Тебе чего? — вскинулась она, прижимая к груди футболку.
— Я тебя давно не видел.
— Радуйся! Ничто не портит пейзаж. И не смотри.
— Почему?
— Потому что я не хочу!
Он не дал ей надеть одежду, сжал плечи и привлек к себе. Было так сладко целовать шею и напрягшуюся грудь, но Соня оттолкнула его.
— С ума сошел? Там Зойка и твой финансист, а я голая в кустах торчу!
Тяжело дыша от возбуждения, Трофим гладил ее влажные плечи.
— Приходи сегодня вечером на наше место! Я безумно соскучился.
Она быстро оделась, скрыв от него прелесть обнаженного тела.
— А ты нахал, Трофим. Значит, ты будешь уходить и приходить, как будет удобно, а я, баба-дура, сиди и жди, пока мне сделают вот так? — она поманила пальчиком. — Не выйдет! Я тоже кое-что для себя решила. Лучше буду свободной, чем ни так и ни сяк.
— Не понял?
Мокрая одежда в ее руках превратилась в скрученный жгут.
— Я была в райцентре и поинтересовалась, смогу ли развестись без твоего желания… Смогу, Трофим!
— Ты меня пугаешь?
Через прутья ивняка пробивались солнечные лучи, сплетая на Сониных щеках причудливые узоры. Зачесанные назад мокрые волосы прилипли к скулам и очертили их. Он повторил их очертания пальцем, дотронулся до дрогнувших, раскрывшихся навстречу губ.
— Ты же знаешь, что никогда не сделаешь этого!
Руки обхватили талию. Напряженное женское тело обмякло, точно подтаявшая на солнце плитка шоколада, принимая положение его тела и бедер, подстраиваясь под него.
— Не сможешь! — повторил он уверенно. — Потому что я не просто так, я здесь… — Трофим коснулся пальцем ее лба, — и здесь, и тут… — ладонь погладила грудь. — Без меня не будет этой реки, пляжа, камней, неба. Придешь вечером?..
Соня качнула головой.
— Я все равно буду ждать!
И он ждал до самого утра, пока не признался себе, что на этот раз с обольщением ничего не получилось. Подняв с земли старую ветку, Трофим опустил ее в воду и бесцельно наблюдал, как ее теребит течением. Все у него не так получается!.. Нашел ключик к сердцу сына — поссорился с Соней. Вдруг то, что она сказала про развод, правда?.. Однажды он уже сглупил и дал ей уйти. Теперь он просто хочет любить, а для любви нужна только она!
Трофим слез с камней и отправился к Соне. Повторил маневр с окном, только на этот раз горшки с цветами составил на землю заранее.
Она спала, обхватив его подушку и мечтательно улыбаясь во сне. От утренней прохлады подрагивали голые плечи. Зато он такой горячий, что неплохо бы и остыть.
Скинув одежду, Трофим скользнул под одеяло.
— Подвинься!
Он отнял у нее подушку и положил себе под голову. Соня приподнялась, посмотрела на него сквозь дрему, потом махнула рукой:
— Ну тебя…
Они повернулись друг к другу спиной и уснули, но проснулись в обнимку. Смотрели и молчали. Трофим боялся сказать что-то не то, а Соня с ним вообще старалась не разговаривать. Но кто-то должен был сдаться.
— Я на окна решетки поставлю!
Появление Трофима на крыльце вызвало у тестя смех:
— А ты прыткий, зятек! Ложились спать, тебя еще не было, проснулись — уже на месте. Прям как этот… про которого песню поют — там он, здесь.
— Фигаро, — подсказал Трофим.
— Вот-вот, он и есть.
Трофим воспринял это без обиды. Утро было доброе, нежаркое, доставившее радость пробуждения. Хотелось сделать что-то полезное для себя и других.
— А что, Владимир Кузьмич, не сделать ли нам здесь пару турников для Пашки? Пусть на них лазает вместо деревьев.