Пиздец. Я дал себя пометить альфе в день знакомства. Нет, не так. Я дал себя пометить. Не взбрыкнулся, не послал нахуй, не дал в нос. Застонал и открыл шею. А потом кончил в трусы, как малолетка.
И что за странная ситуация? Вместо того, чтобы поцеловать, привести к себе и заняться пламенным (а я уверен, он таким и был бы) сексом, этот парень, как голодный пёсик, ставит свою метку.
Я прикрыл глаза руками и рассмеялся. Что ж. Определённо можно сказать только одно: вот и я наконец-то влюбился.
Влюбляться ведь не страшно, верно? Вон, Башик влюбляется раз в месяц. А Минс кайфует от укусов альф (и теперь я понимаю, почему) и однажды у него было две метки подряд от разных альф, из-за чего он слёг с температурой на неделю или две. И ничего. И мне пора уже было влюбиться. Жаль, что в парня из страны с такими строгими нравами, да и вообще из другой страны.
Я выдохнул и поднялся. Нужно помыться и осмотреть фронт работ. Кажется, Амин отодвигал край футболки, чтобы оставить укус пониже, значит, его будет легко прикрыть...
От воспоминаний о скользящих по задней стороне шеи пальцах по моему позвоночнику пробежала дрожь. Вот вроде большой мальчик, с опытом, а ощущения, как в первый раз.
Я привожу себя в порядок, и встаю спиной к зеркалу, чтобы осмотреть метку. Выглядит безумно эротично. Моя крепкая задница, моя крепкая спина со стройной, почти девчоночьей, талией, мои крепкие плечи, и на одном из них, близко к шее, два глубоких, собственнических прокола от клыков. Смотрю на них и даже без присутствия Амина коленки так и тянет опуститься на пол и разъехаться как можно дальше.
Я прикасаюсь кончиками пальцев к укусу, поглаживаю наливающийся синяк. Член тут же встаёт, хотя я устал за день и кончил не больше часа назад.
— Как же я хочу тебя, Амин, — шепчу в своё отражение сзади так, словно он может услышать, затем берусь одной рукой за член, а второй поглаживаю метку. Восхитительно. Лучший секс, который у меня когда-либо был. Точнее не-секс. Но даже этот не-секс лучше любого моего опыта с кем-то. Я нетерпеливо поглаживаю член. Не хватает стимуляции сзади, но я чувствую, что вот-вот изольюсь, а за игрушкой идти лень.
С протяжным вздохом спускаю себе в ладонь и чувствую, как по ягодице стекает капля вязкой смазки.
— Е-е-е-еба-а-ать... — с восхищением и святым ужасом затянул Минс, и нажал пальцем на моё оголённое плечо. Я зашипел и вывернулся. Прикосновение другого человека к метке было не то, чтобы неприятно, но как-то... неправильно. — Мощно он тебе засандалил. Месяц точно будешь ходить меченый, а то и больше.
Я накинул рубашку и встал с крышки унитаза.
— Всё, пойдём, не хочу опоздать к Герберту. Думаешь, как скоро болеть перестанет?
— Ну даже не знаю... — задумался Минс, выходя из кабинки.
Какой-то альфа из младшекурсников увидел, как двое омег выходят из одной кабинки и многозначительно ухмыльнулся. Я изящно приподнял бровь и посмотрел на него свысока. Обычно такой взгляд мог стереть любую гадкую ухмылочку. Стёр и в этот раз. Альфа без комментариев пропустил нас на выход.
— Все малыши думают, что ты меня шпёхаешь, дружок, — хихикнул Минс, оглядываясь на альфу. — Я вчера приходил занести курсовую и слышал, как два пекуса обсуждали омега ты или бета. Аргументом за бету было то, что ты меня шпёхаешь. — Минс закряхтел в ладошку.
— Прекрати говорить «мы» и «шпёхаться» в одном предложении, придурок, — засмеялся я и легонько треснул друга папкой с курсовой по макушке. Минс был ниже меня на пол головы, и уж по его-то виду сложно было не заметить его принадлежность к омегам. — Так что там по метке?
— Да помажь бодягой, как обычный засос. — Минс махнул рукой. — Вообще надо было лёд приложить, но уже поздно. Сойдёт, как сойдёт. Пошли давай, Башка нас уже заждался поди.
Пара была интересной, но стояла четвёртой по счету, и под конец я уже весьма приунывал (как и все остальные, включая преподавателя). Всё-таки к последним курсам быстро привыкаешь меньше работать головой и больше прогуливать. Когда-то и пять пар высиживали... Интересно, как там Амин? Спускал ли напряжение, придя домой, как и я? Уверен, что да. Его «напряжение» я своим собственным «напряжением» прочувствовал.
В тот момент, когда я задумался о напряжении Амина (интересно, у него большой? толстый? а какой узел?), мой телефон высветил мне сообщение от незнакомого пользователя, у которого вместо имени были какие-то непонятные завитушки.
Я с любопытством открыл сообщение и увидел фото моря и нежный-нежный, розовый-розовый рассвет. Красивое фото. Такое спокойное.
Засмотревшись на фотографию, я не сразу увидел следующее сообщение.
«Это рядм с маим домом»
«Море»
«Рядом с маим домом»
«МОИМ»
И хитрый смайлик.
Я прикрыл рот рукой, чтобы не захрюкать прямо на паре.
«А ты умеешь заинтересовать, Амин, — написал в ответ. А затем сделал селфи со своим помирающим лицом и прислал следом. И смайлик-ботан тоже прислал. — Не знал, что ты уже улетел».
«Ночью был вылет, — тут же пришёл ответ. — Напиши, как освободишься, я спать».
«Ты такой красивый».
Я тепло улыбнулся экрану телефона. Считает меня красивым, милашка.
Я написал Амину сразу после пар, как он и просил, хотя ехал на заднем сидении у Башика прямо в клубешник с Минсом и Гордеем. Башик — альфа и мой друг детства (наша дружба началась с совместного похода ползком за бутылочкой с молочком на тесном семейном празднике), Гордей — бета (и с ним я познакомился чуть позже — во дворе его дома — и мы закидали друг друга грязью до невообразимого состояния), а Минс и я — омеги. Минс даже, наверное, больше омега, чем я, ведь он-то хотя бы знал о своём половом статусе с самого начала. В общем, омега он не только по строению половой системы, как я, а в душе. И с ним мы до первого курса вообще знакомы не были (хотя Минс тоже из богатеньких), ведь он учился в какой-то закрытой школе за рубежом.