В итоге я нахожу место стыковки и попадаю внутрь своей маленькой спасательной капсулы, своей ракеты, на которой я покинул родной дом и спасся от смерти. Здесь, на своём рабочем месте, сидя в кресле перед панелью управления, я открываю старые протоколы, вскрываю хранилища данных и ищу там видеозаписи своего существования в этой капсуле из металла, пластика, композитных материалов и стекла. Каждый файл поименован по порядку, и никаких упоминаний дат. Открываю первый и погружаюсь в атмосферу первого дня… Опять.
Меня усаживают в кресло и пристегивают ремнями. Я смотрю на себя, свои действия и наблюдаю за работой персонала. Все время идёт диалог с управлением. Я помню каждое слово!
Обратный отсчёт начался. Мое напряженное лицо больше смешит меня сейчас, нежели наполняет одухотворением и даёт какую-то нотку ностальгии. Я смотрю на свою серьезную физиономию и смеюсь в голос, а диктор подбирается к единице.
– Один, – наконец-таки произносит, он и ракета начинает дрожать. Вместе с этим меня сильно прижимает к спинке кресла, к которому я привязан большим количеством ремней.
– ВРУБА-АЙ! – ору я, и сейчас на моем лице написано счастье. В своих глазах я вижу огонь. Он яркий и настолько сильный, что только на нем можно было бы вознестись на орбиту. А меж тем я все выше и выше. Голос диктора называет отметки высоты, на которую меня поднял столб огня, полученный вследствие химической реакции горючего, кислорода и огня.
– Никакого рая, – произношу я вслух в какой-то момент, и лицо становится ещё светлее, потому что я уже так высоко, что тут даже ангелы не летают… Если существуют вообще… А одна из камер, прикреплённых к самой ракете, фиксирует своим объективом то, как медленно плывут по небу ракеты, вышедшие из мертвой и вошедшие в зону видимости линзы.
Проходит ещё немного времени. На мониторе мое совершенно счастливое и ни о чем не следующее лицо. Я сижу за лобовым стеклом своего шаттла и вижу то, как смакую каждый этот момент, а потом вновь обращаю внимание на отсутствие связи.
– Меня кто-нибудь слышит? Алло! Ответьте! Земля, ответьте! – наблюдаю за тем, как произношу я в микрофон, что вмонтирован в шлем скафандра.
– Спасибо за службу! – появляется голос диктора и пропадает в следующий миг. Теперь лишь белый шум поёт мне свою тягучую песню, и я проживаю это ещё раз… День сурка…
В этом документальном фильме подхожу к иллюминатору, а в суровом настоящем перевожу глаза на трансляцию камеры, что снимает землю. Там лишь планета, заполненная пылью… На этом всё.
Вновь возвращаюсь к записи происходящего внутри ракеты. Я по-прежнему и все так же неподвижно стою перед иллюминатором. Колонки воспроизводят лёгкое, еле уловимое шипение и потрескивание. Больше ничего на мониторе не происходит. Я просто стою, уставившись на Землю. В стекле передо мной отражается мое лицо. Сейчас, просматривая эту запись, я вижу внутри себя лишь пустоту, поглотившую меня целиком.
– И вот сейчас я должен начать двигаться, – произношу я и даже делаю жест в виде щелчка пальцами, но ничего не меняется. – Ну, ладно, хорошо… Значит, во-о-о-о-от сейчас! – произношу, уставившись в монитор и повторяя действие с щелчком. – «Нет… Не сейчас… Хорошо, подожду», – вот о чем я думаю в этот момент.
Проходит несколько минут, но ничего не меняется. Начинаю проматывать видеозапись вперёд. Вверху монитора появляется обозначение скорости перемотки. Первая скорость и долгая перемотка вперёд. Вторая и, опять же, долго вперёд. Третья, она же последняя, и долгое путешествие вперёд по хронике моего бездействия.
«Что происходит?! Может быть, это ошибка программы?» – появляется мысль, и я цепко хватаюсь за неё обеими руками. – Ну, хорошо. Перейду, пожалуй, к следующему видеофайлу, – произношу вслух и выхожу в меню выбора. – Итак, здесь всего несколько сотен файлов… какой? – думаю я, а потом нахожу простое решение. Выбираю самую первую. Закрываю глаза и нажимаю клавишу «вниз» на клавиатуре. Я знаю, что курсор неустанно скачет по файлам в направлении зажатой мной кнопки. Осталось дождаться желанного мной момента, отпустить уже задействованную и нажать кнопку ввода, чтобы запустить воспроизведение. Собственно, именно так я и делаю.
Открыв глаза, я вновь упираюсь взглядом в монитор. Он показывает мне прежнее место около иллюминатора, но меня там нет. Экран не разбит на множество объективов камер с разных частей шаттла. Самостоятельно начинаю переключаться между локациями, картинки на которых непрерывно фиксируются на жестких дисках и хранятся там до востребования. Нахожу свою проекцию на велотренажере. Мирно кручу педали. Мой взгляд, он совершенно обезличен, не заинтересован… Мои глаза похожи на стеклянные муляжи… Я сам похож на робота, который двигается как-то угловато и не совсем осознанно, но очень упрямо. Шевелится будучи ведомым безжалостным алгоритмом. В какой-то момент это действие надоедает мне, и я вновь начинаю использовать кнопки скоростного перемещения по массиву видеопотока.