Ульяна замычала.
Пару-тройку лет назад она сдуру приняла приглашение Анны и явилась к ней в гости, прихватив бутылку вина, разодевшись в пух и прах. По телефону подруга долго и пафосно распиналась «какие будут люди, элита, богема…»
«Элита и богема» оказалась пятью помятыми мужичками в грязных свитерах, с дикими глазами и лохматыми бороденками, и двумя похожими друг на друга тетками неопределенного возраста, с прокуренными порочными лицами вокзальных шалав. Даже накрашены они были одинаково: с жирным слоем голубых теней на веках и морковной помадой, уже изрядно съеденной. Квартира в панельной шестнадцатиэтажке была убита в хлам бесконечными пьянками. Обои слезали со стен клочьями, от стен шел сивушный запах, а тусклые стекла окон не мыли, похоже, несколько лет. Ульяна шла по потрескавшемуся линолеуму, стараясь ничего не касаться, в полуобмороке увидела наглого рыжего таракана, и с тоской оглянулась на дверь: сбежать что ли?
– Это сам Савранский, – шепнула на ухо вынырнувшая из-за угла Анна, кивнув в сторону плюгавого мужичка, ковырявшего пробку на принесенной Ульяной бутылке. – А вот это наша знаменитая поэтесса Пенькова.
– Очи-и-инь ра-а-адая, – жеманно протянула знаменитая поэтесса. Ульяна сглотнула и уставилась на тощие ноги поэтессы, затянутые в синие колготки. Под капроном виднелись сбитые коленки. Ульяна отвела взгляд, посмотрела на Савранского, и еще хотела спросить, чем он знаменит, но Анна уже убежала в гостиную, где, судя по ожесточенным спорам, обсуждалась судьба мировой культуры.
– Гибнет Россия, – грустно сказал кто-то сбоку. Ульяна повернулась и увидела тощего мужика в зеленом свитере, ростом едва достающего ей до плеча.
– Правда? – холодно осведомилась она.
– Правда, – вздохнул мужичок. – Культура в анусе, как ни прискорбно это сознавать. Великие прозябают в безвестности, рынок завален бездарностями, ширпотребом. Миром правит быдло. Не находите, что ситуация напоминает семнадцатый год. Помните, как там у Горького: буря, скоро грянет буря…
Ульяна уже открыла рот, чтобы сообщить: мол, не помню и вспоминать не хочу, как вдруг почувствовала, как ее фамильярно похлопали по попке. С вечеринки она вылетела, злая как сатана, пообещав себе больше никогда к Анне не приходить, и вообще перестать с ней общаться. Пару месяцев продвинутая и просветленная подруга продолжала навязываться в компанию, стелилась под ноги побитой шавкой, а потом грянули сорванные съемки, после чего Анна пропала с канала.
Сейчас, судя по ее довольной физиономии, дела шли неплохо. Анна жадно съела бутерброды, залпом выпила остывший кофе и продолжила разглагольствовать:
– Взять к примеру, омегаверс… Знаешь, что это? Омегаверс, милая моя, это настоящий взрыв мозга. Взять, к примеру, героев. Здесь все очень тонко. Люди в омегаверсе делятся не на два пола, а на три: альфы, беты и омеги. Основными в омегаверсе полами выступают альфы и омеги. Беты имеют второстепенное значение. Улавливаешь мою мысль?
– Не особо.
– Я так и подумала, – снисходительно ответила Анна. – Альфа в омегаверсе представляется высоким, мускулистым, волевым мужчиной, обладающим способностью находить своего омегу. Так же альфа обладает определенными физиологическими способностями, которые ровняют его с волками – это узел на члене.
Узел на члене. Какая прелесть! Ульяна хотела рассмеяться, но вовремя закашлялась и торопливо отхлебнула из стакана.
– Ань, ты, конечно, извини, но вот эта гомосятина как вид искусства меня совершенно не привлекает. Это даже для моей программы дико. Поэтому давай без деталей, и вообще…
– Некрасова, ты такая дремучая, просто ужас! И зачем только я с тобой вожусь столько времени?
– Не возись, – милостиво разрешила Ульяна. – Я не настаиваю.
– Ну, как хочешь, – фыркнула Анна, но почему-то с места не поднялась, мялась в нерешительности, словно хотела что-то сказать. Ульяна жевала кислую капусту, мрачно думая, что сейчас последует очередная просьба пристроить в теплое место.
– Говорят, ты на родину ездила, и там даже фильм о тебе снимали? – небрежно осведомилась она. Ульяна подняла глаза и нехотя произнесла:
– И что?
– А еще говорят, что он в сетке через две недели.
– И что?
– Я знаешь, где сейчас работаю? – вдруг спросила Анна. Не дождавшись вопроса, она продолжила: – На КТВ. Ответственный редактор в программе «Не может быть». С Пятковым в качестве шефа и ведущего. И, скажу тебе по секрету, Олег к тебе неровно дышит.