– Задница, хоть телевизор ставь, – со вздохом, говаривала мать еще двадцать лет назад, когда Ульяна заканчивала школу. Сестрица Танька злорадно гоготала, хотя у самой задница была не лучше.
При мыслях о родственниках в животе стало как-то мерзко. С расстройства, Ульяна направилась на кухню и вместо того, чтобы удовольствоваться чашечкой черного кофе, бухнула в него две ложки сахара, да еще и сливок налила для вкусноты, а потом, воровато обернувшись на дверь, вытащила из холодильника кусок жирной буженины, отрезала изрядный ломоть, бухнула на хлеб и даже майонезом сверху помазала. Зажмурившись от удовольствия, она стала рвать зубами мясо, а съев, облизала вымазанные майонезом пальцы, словно сытая кошка. Запив бутерброд кофе, Ульяна клятвенно пообещала себе сесть на диету, и пошла в спальню, шлепая босыми ногами по паркету. Забравшись в постель, она торопливо чмокнула Сашку в висок.
– Ты уже приехала? – сонно спросил он.
– Уже. А чего ты мне не отвечал?
Сашка отчаянно зевнул, покрутился на месте и повернулся к ней.
– Ой, я, по-моему, телефон на вибрацию поставил и куда-то засунул… Ты не видела?
– Нет, – буркнула Ульяна и слегка попинала одеяло, чтобы оно распрямилось. Сашка снова зевнул, а потом, уткнувшись носом ей в щеку, спросил:
– Как прошло?
– Феерично, – фыркнула Ульяна. – Я даже пожалела, что ты не поехал.
– Правда?
– Правда. Это какой-то День Сурка, честное слово. Представляешь, там ничего не изменилось. Ну, люди стали старше, кого-то не узнала вообще, но я поймала себя на том, что по привычке обхожу рытвины и ухабы, которые были еще двадцать лет назад, представляешь? Я даже вспомнила, что на вокзале есть сломанная ступенька, и я всегда попадала в дыру каблуком. И сейчас попала.
– Жуть какая.
– Вот именно. Ты давно в последний раз был в городе, где на центральной улице можно вляпаться в коровью лепешку?
Сашка почмокал губами, а потом лениво спросил:
– Это метафора?
– Какая еще метафора? Я тебе реальные вещи говорю. Мы подъехали к моей школе, и там, прямо перед входом была навалена куча. Там же частный сектор с двух сторон. И запах, Саш… Я почти испытала ностальгию, особенно когда меня угостили парным молоком. Представляешь? Какая-то бабулька древняя выползла из старого дома и вынесла трехлитровую банку с молоком.
Сашка что-то промычал, а его руки чересчур активно зашурудили под одеялом, тиская груди. Ульяна подвинулась, чтобы ему было удобнее тискать и блаженно расслабилась.
– Родню-то всю увидела? – не к месту спросил он, и Ульяна мгновенно напряглась.
Увидела она многих, хотя собиралась сократить количество приглашенных родственников и знакомых, делящихся откровениями с камерой. Хотелось подать себя в лучшем виде, как все и было запланировано, этакой Золушкой, готовой самоотверженно трудиться ради благой цели. Потому родню и знакомых пришлось фильтровать, что, к сожалению, не очень получилось. Сестрица Танюша была готова из себя выпрыгнуть, лишь бы покрасоваться на экране, братец – та еще ехидна, тоже не затыкался. Кульминацией вечера был визит троюродной тетки Сони, бойкой двухметровой старухи лет семидесяти. Помреж, правда, пытался воспрепятствовать ее появлению на площадке, но Соне было море по колено, а учуяв спиртное, она могла разнести в клочья любую преграду. Выпив рюмочку, Соня начала откровенничать, и заткнуть ее было невозможно.
– Больше, чем хотела, – ответила Ульяна. – И поняла, что совершенно не скучала.
Короткий визит на родину ненадолго испортил настроение. Буквально на следующий день Ульяна вновь окунулась с головой в привычную суету съемок. Сашку пригласили на кастинг нового шоу, которые плодились на телевидении, словно кролики. Медийные личности были там желанными гостями, но довольствоваться приходилось звездами второй, а то и третьей величины, которых еще узнавали в лицо, но не помнили ни имен, ни заслуг. А для тех это была единственная возможность напомнить о себе. Новый проект, да еще и на главном канале страны вполне мог расшатать стену отчужденности и невнимания, преследовавших певца Икара в последнее время. Авось и на концерты будут приглашать. Благо песен за это время было записано немало: дрянных, в два притопа, три прихлопа, но небалованная публика должна была схавать.
Ульяна надеялась проваляться на диване целый день. Погода все равно не радовала, дождь хлестал стеной, сбивая с цветущих яблонь лепестки. Дома было холодно и сыро. Уходя, Сашка открыл окна, и теперь пятки к полу буквально примерзали.