Выбрать главу

Когда я доложил Сергацкову о распоряжении Тюленева, тот ответил:

— Приказ мной уже подписан. Выступать надо не позже завтрашнего дня. Нажимайте на командиров полков, готовьтесь сами…

Один из полков, 808-й стрелковый, стоял в Гудаутах. Вместе с Буинцевым на его новенькой голубой «эмке» мы помчались туда. Встречные машины, подводы, а особенно ишаки, не соблюдавшие установленных правил движения, сильно задерживали нас. Но это дало мне возможность полюбоваться живописной местностью вдоль Черноморского шоссе. Справа — отроги Бзийского хребта, слева — всхолмленная низменность, переходящая в отлогий пляж. Словно на параде, выстроились вдоль шоссе кипарисы вперемежку с эвкалиптами, пальмами и увешанными плодами развесистыми, широколистными инжирными деревьями.

В Гудауты добрались к обеду. Командир полка майор Телия — молодой и темпераментный офицер. Спрашиваю его:

— Как идет подготовка к выступлению?

— Туго, товарищ полковник. Очень туго. — Он говорит быстро, отрывисто. — Сухарей нет. Интендантство не дает. Сами организовали сушку. Пока есть только суточная норма. Завтра будет вторая. Идти на перевал надо семь дней. Значит, неделю будем сушить сухари.

— Выступать завтра обязательно. Приказ получили?

— Получил. Но еще нет положенного комплекта боеприпасов, телефонного имущества, нет ишаков. Лошадей под вьюки не хватает, да и самих вьюков мало…

— О чем вы только раньше думали? — прервал я поток его жалоб. — Потрудитесь сделать так, чтобы завтра полк был готов к выступлению. Заставьте своих подчиненных волчками крутиться, свяжитесь с местными властями, попросите у них помощи. И никаких возражений я слушать не хочу.

— Вот так, товарищ Телия, — поддержал меня Буинцев. — Имейте в виду, отсрочки не будет. А сейчас я пройду к вашему комиссару Арутюнову, помогу ему нажать по партийной линии.

* * *

На следующий день мы с Буинцевым поднялись рано, когда все еще спали. Составили список штаба горного отряда. Во главе штаба поставили майора Заступу — начальника оперативного отдела корпуса, подобрали ему двух помощников, решили включить в отряд корпусного инженера майора Бакланова, двух командиров артиллеристов, одного специалиста по связи, одного снабженца.

Из Гудаут поступило сообщение о выступлении головного батальона и скорой готовности остальных. Это хорошо. Обидно только, что начался мелкий дождь.

Мы вышли на улицу проверить, серьезно ли портится погода, или просто «пугает нас». Буинцев внимательно посмотрел на небо, трижды с силой втянул носом воздух, снял фуражку и, когда на голову упало несколько капель, авторитетно заявил:

— Этот дождь зарядил на три дня. Да, да, можете не сомневаться. Я здесь несколько лет и кое-чему научился.

К штабу подъехал мотоциклист. Он доставил новый приказ армии. Согласно ему, мы должны 24 августа подойти к Марухскому перевалу, занять его и сразу же выслать отряд для обхода Клухора. Отряду вместе с находящимися у Клухора частями предстояло опрокинуть немцев и снова овладеть перевалом.

Ориентируясь по карте, я убедился, что по времени приказ явно невыполним. Доложил командарму и услышал в ответ:

— Знаю, но сам изменить сроки не имею права. Выступайте и затем донесете о времени прихода на перевал. Идти нужно форсированным маршем, местами делать броски. В случае чего, постараюсь помочь вам всем, что будет в моих силах.

Помочь он не смог. Берия, прибывший в Сухуми в качестве представителя Ставки, беспричинно снял Сергацкова с должности командующего армией.

Подполковник Мельников потом рассказывал мне, как ворвался в штаб корпуса Берия, как он разносил офицеров штаба за «неумение работать». В частности, ругал их за то, что они ночевали в кабинетах, а не устроили себе спален. Я этому не особенно удивился. Мне, как и многим кадровым пограничникам, пришлось еще в мирное время в той или иной мере познакомиться с методами его работы. Возглавив в 1937 году наркомат, Берия необоснованно сместил многих достойных и преданных народу старших командиров, заменив их своими ставленниками, не имевшими для этого ни деловых качеств, ни опыта работы.

За время боев на Кавказе Берия был там несколько раз. И каждый его приезд сопровождался дезорганизацией работы командования, смещением неугодных ему людей. Только много позже, когда этот матерый шпион и враг советского народа был разоблачен и арестован, мне стали понятны мотивы подобных его действий.