– Тут такие дела...!
– Расскажи поскорее!
– Во-первых, умерла Мария Ивановна!
– Да, что ты?!
– Старушка прожила после смерти мужа ровно месяц. Наверное, умерла от тоски, поскольку до этого сильно не болела. Получилось почти, как в сказке: они жили долго и счастливо и умерли в один день. О её кончине сообщил их сосед. Помнишь, когда мы выносили гроб, в приоткрытую дверь высунулся такой рыжий жлоб – это был он. Он явился к нам в отдел кадров и сообщил, что Марию Ивановну уже похоронили, и со словами: “Нам чужого не надо,” отдал коробку с наградами и документами Большакова.
Ты, наверное, знаешь, что сейчас существует положение, что если в коммунальной квартире освобождается комната, её вправе занять соседи, у которых жилплощадь ниже нормы. Так вот жлобина заявил, что теперь в бывшей комнате Большакова будут жить его дети и он уже начал ремонт. А когда в кадрах поинтересовались, что может быть остался архив, научные записи, имущество, наконец, жлобина в ответ сказал: “Все бумаги и барахло мы повыкидовали. Там не было ничего ценного, а тоже мне учёным назывался”. Конечно, они всё присвоили, поскольку не было наследников. Он бы и ордена присвоил, да, видимо, побоялся, что придётся отвечать за это.
– Наверное он с нетерпением ждал этой комнаты и обстановку в квартире создавал соответствующую.
– Скорее всего, это так и было. У нас немало “хороших” людей, которые за копейку готовы перегрызть горло, а за комнату... Ну, ты сам понимаешь!
Но это ещё не всё. Совсем недавно к нам в лабораторию пожаловали представители компетентных органов, рылись в бумагах Большакова, просили вскрыть его сейф. Оказывается, жлобина вскоре после начала ремонта обнаружил под подоконником за батареей тайник, в котором лежал пистолет. Он сильно испугался и сообщил в милицию. Пистолет оказался заряженным полным боекомплектом, аккуратно смазанным. Было видно, что хозяин хорошо следил за ним. За незаконное хранение оружия Большаков мог схлопотать большой срок. Но не побоялся этого. Он, видимо, вообще ничего не боялся – такой уж был человек.
Я долго думал, зачем ему нужно было оружие, а потом, понял: как человек сильной воли и большого мужества, он хотел всегда быть готовым, если нужно, защитить самое дорогое, что у него было – свою любовь и свою честь. Я уверен, он без колебания направил бы дуло своего пистолета на того, кто сделал бы попытку обидеть Машу. А если бы за ним пришли люди с голубыми петлицами – было такое время, когда могли прийти за любым, тем более за ним, побывавшим в Америке, он отстреливался бы до последнего патрона. Последний оставил для себя. Этот человек не смог бы допустить, чтобы его поставили на колени со связанными за спиной руками в углу мрачного подвала Лубянки в ожидании пули в затылок.
Видимо такую сильную личность, достойную любви, тогда в далёкие 30-е годы среди вод Атлантики сумела увидеть в невзрачном Питере красивая девушка с длинной русой косой.
2001 г.
СТРАСТЬ
Начальнику конструкторского отдела Яковлеву позвонили из отдела кадров:
– У нас ваша служебная записка. Вы пишете, что нуждаетесь в инженерах.
– Да, очень много работы, а конструкторов не хватает.
– Тут сейчас пришла одна женщина. Правда у неё стаж работы не очень велик. Хотите поговорить с ней?
– Конечно. Сейчас спускаюсь.
Навстречу Яковлеву со стула поднялась довольно высокая молодая женщина в светлом пыльнике, который сидел на ней как-то мешковато. “Не умеет одеваться,” – было первой реакцией Яковлева и тут... он увидел её глаза: серые, серые, в которых одновременно было и любопытство, и волнение, и вопрос. “Серые глаза и тёмные волосы – редкое сочетание. Кажется такие женщины нравились одному из русских царей. Ему таких специально разыскивали. А я смогу видеть эти глаза почти ежедневно..”. В груди у Яковлева что-то дрогнуло.
Женщина протянула Яковлеву руку.
– Алина... – уловив его пристальный, заинтересованный взгляд, добавила,–... Петровна.
Задав для порядка несколько вопросов, Яковлев сказал:
– Ну, что же, вы нам подходите. Идите оформляйтесь.
Вскоре Яковлев ощутил, что хочет видеть нового конструктора как можно чаще. Иногда он задерживался около её кульмана дольше, чем это было необходимо. Алина ощущала эту все большую заинтересованность Яковлева в ней, а, вскоре и он понял, что не безразличен Алине, что, увидев его, у неё как-то по-особенному загорались глаза. Между ними рос и креп вначале не заметный другим взаимный интерес.
Однажды Яковлев набрался смелости и, улучив момент, когда они остались вдвоём, сказал:
– Не могли бы вы сегодня задержаться минут на 15. Я должен завершить кое-какие дела. А потом мы могли бы пройтись пешком до метро и поговорить.
Прогулки до метро стали регулярными. Близость росла и вскоре они перешли на “ты”.
– Меня сосватали, – как-то рассказала Алина. – Георгий на 20 лет старше меня. Дома была тяжелая обстановка. Отец выпивал, я была просто вынуждена бежать от родителей. Думала “стерпится, слюбится,” но не слюбилось. Единственная отрада - дочка. Ей 7 лет.
– У меня два сына-близнеца. Замечательные ребята. Женился по любви, но сейчас что-то не так...
Сближение в их отношениях росло и настал момент, когда они оба ощутили, что уже не могут довольствоваться только редкими поцелуями и объятиями...
“Как хорошо там, на “презренном” Западе, – думал Яковлев.– Мужчина приглашает женщину в ресторан, потом они идут в отель. Без проблем снимается номер... У нас же: поход в ресторан – пробои в бюджете семьи, а гостиницы – только по предъявлению командировочного удостоверения и паспорта. А, если с женщиной, предъяви удостоверение о браке. Мужики как-то ловчат: кто где, кто как. В лучшем случае просят на пару часов квартиру у приятеля. Все это так неловко, унизительно. У Яковлева не было приятелей со свободной квартирой,
Время шло, и вот Алина однажды проявила инициативу:
– Моя тётя на лето уезжает на дачу. В её однокомнатной квартире остаются цветы, которые мне поручено поливать. Мне нужен помощник.
В хрущевскую пятиэтажку, где была квартира тёти, они зашли по очереди с интервалом в 10 минут, чтобы усыпить бдительность старушек, вечно сидящих у подъезда, сначала Алина, потом Яковлев.
– Поможешь мне раздеться? - спросила Алина.
Дрожащими руками Яковлев начал расстёгивать пуговицы лифчика и оторвал одну.
– Какой ты неловкий! Или привык, что женщины сами раздеваются?
– Виноват! Опыта маловато, – проговорил Яковлев, сгорая от нетерпения.
Потом было такое...!!!
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, уставшая Алина сказала:
– Ты просто гигант! Мой Георгий уже никуда не годится. Любит, в основном, руками, ну а ты...
Периодически они продолжали поливать цветы. Но вот кончилось лето, и с дачи вернулась тётя. Стало грустно.
Однажды в октябре они шли под дождём к метро. Настроение было подстать погоде, и Алина сказала:
– Вчера мне позвонила твоя жена.
– Как это!!! – в ужасе воскликнул Яковлев. – Как она узнала про нас? Что сказала?
– Наверное “добрые люди” с работы “порадовали,” но женщины вообще хорошо чувствуют ситуацию. Однако ты не волнуйся. Маша мудрая женщина. Она не стала говорить, что выцарапает мне глаза или пойдёт жаловаться в партком. Она стала рассказывать о том, какой ты хороший семьянин, как любишь своих детей, сколько внимания им уделяешь.
– Ну и ...?
– Выражаясь языком шахматистов, наша ситуация “патовая”. То положение, в котором мы сейчас находимся, дальше сохраняться не может. Мы мучаемся и, как выяснилось, мучаем своих близких. Окончательное наше сближение просто невозможно. Я уверена, что ты никогда не будешь счастлив вдали от своих сыновей, без ежедневных контактов с ними.
– Об этом мне страшно подумать. Они для меня самое важное в жизни. Горд тем, что я для них главный авторитет. В воскресенье как раз собирался взять их на футбол.