– Да, в те годы были люди, которые выполняли такого рода миссию. Полагаю, для кого-то из них это соответствовало их внутреннему убеждению, для кого-то нет. Но стоит ли сейчас ворошить прошлое...
“Этот бородатый понял, что я обвиняю лично его, – решил Майкл, – но никогда не извинится, не покается... Продукт системы, которая, к счастью, рухнула. Но сколько их, таких “продуктов”, продолжает свое грязное дело в России повсеместно и по сей день? Однако этого я заставлю провести бессонную ночь...”
– У меня в старой записной книжке, кажется, сохранилось имя этого экзаменатора, – слукавил Майкл. – Он, наверное, вам знаком. Вечером я пороюсь в своих книжках и завтра сообщу вам, кто этот негодяй.
На следующий день в работе конференции принял участие только один русский профессор. Второй, в связи с ухудшением состояния здоровья, срочно вылетел домой.
2005г.
НАЧАЛО
Мы жили в городе Николаеве. Тарас – мой муж, работал инженером на заводе. Я – медсестрой в больнице. Обычная советская семья с двумя детьми. Жили, как все. Как-то тянули от получки до получки.
Тарас с давних времён пристрастился слушать “Голос Америки”. Почти ежедневно, приглушив звук приёмника от любопытных соседей, слушал, слушал, слушал ...
Очень он проникся тем, как живут в Штатах.
– Знаешь, как там живёт инженер? – часто повторял Тарас. – Собственный дом на пять-семь комнат с двумя-тремя ваннами, машина на каждого взрослого, отпуск – несколько недель в году где-нибудь в Мексике или на Карибах. Надоело горбатиться здесь за копейки, ждать жалкой квартальной премии, которой не хватает, чтобы расплатиться с накопившимися за три месяца долгами. Была бы возможность, уехал не задумываясь...
Когда распался Союз и возникли возможности выиграть гринкарту, мы, не питая надежды на успех, подали заявления одними из первых. И произошло чудо! Мы выиграли! Тотчас продав то, что в тот момент можно было продать, мы бросили свою двухкомнатную квартиру с мебелью и многими вещами и поспешили уехать, имея на руках пару тысяч долларов.
В аэропорту Джонна Кеннеди, пройдя все формальности и получив багаж, мы попали в зал, где встречают пассажиров. За невысоким барьером толпились встречающие. Многие с плакатами в руках, на которых написана фамилия приехавшего. Мы были почему-то уверены, что нас должны встречать представители НАЯНЫ, отвезти в город и разместить на ночлег... Однако нашей фамилии на плакатах не было.
Мы стали ждать. То муж, то я периодически проходили вдоль барьера, вглядываясь в плакаты, но тщетно. Так прошел час. Мимо нас дважды прошла женщина, видимо уборщица, с любопытством и сочувствием поглядывая на наших малолетних детей, которые очень устали и были голодны. Прошел ещё один час, и эта женщина, которая уже много раз проходила мимо нас и видела, что мы измучены ожиданием и очень нервничаем, подошла к нам.
– Я родом из Польши и немного говорю по-русски. Что с вами случилось? Не приехали встречать родственники?
Мы рассказали о нашей ситуации.
– Вы напрасно ждёте представителей НАЯНЫ. Они не должны вас встречать. Вы должны были всё это выяснить ещё в России и позаботиться, чтобы вас встречали родственники, тем более, учитывая, что едете с детьми. Извините меня, вы поступили легкомысленно.
– Но у нас здесь нет ни родственников, ни знакомых. Что же нам теперь делать? – спросила я в отчаянии.
– Наверное, единственное – это взять такси и ехать в гостиницу.
– Но мы не знаем города, гостиниц, а, главное, не говорим по-английски. В школе учили немецкий. Мы не сумеем объясниться.
– Я очень хочу вам помочь, дети, вижу, уже плачут, но не знаю, как. Сейчас мне надо идти. Подойду к вам позже.
Положение было просто трагическое. Нервы на пределе. Я была готова разрыдаться. Стала молиться. Просила Бога помочь, не оставить в беде наших детей, вразумить, что делать. И тут... вспомнила, что свекровь просила передать её знакомым маленькую посылку, сообщив их номер телефона. Я решила позвонить, но как? У нас не было разменной мелочи, и мы не умели обращаться с американскими телефонами.
Через некоторое время к нам снова подошла знакомая женщина. Она не только пошла со мной к телефону и показала, как надо звонить, но и даже дала монеты, я не знала, как её благодарить...
Знакомые свекрови обрадовались посылке и попросили дать наш адрес, чтобы заехать забрать её. Узнав, что мы с детьми в аэропорту и не знаем что делать, стали сокрушаться. Чувствовалось, что они осуждают нас за легкомыслие, просто нашу безмозглость. Однако, не высказав нам заслуженного осуждения, они продиктовали свой адрес, который мы с трудом записали латинскими буквами, и предложили приехать к ним, взяв такси.
– Как же нам объясниться с водителем – ведь мы не знаем английского?
– Ничего не говорите, просто покажите адрес.
У этих людей мы прожили три дня, пока не сняли студию. Я пошла на курсы хоматендов, стала учить английский язык. Закончив их, начала работать, муж в начале перебивался случайными заработками: помогал в ремонте, где-то, что-то грузил. Дети вскоре пошли в школу. Так началась наша жизнь в США.
С тех пор прошло уже немало лет. Однако мечта Тараса поработать в Штатах инженером так и не сбылась. Уж очень много лет нужно было учиться, чтобы получить соответствующий лайсенс. А какая там учёба, когда нужно было много работать, чтобы прокормить семью? Мы уже забыли и думать о собственном доме. Рентуем односпальную квартиру в Квинсе. Живём вроде неплохо, пользуясь всеми благами, которые даёт людям эта страна. А вот наши ставшие уже взрослыми дети, получив образование, достигли всего того, о чём мечтали их родители.
Часто мне снятся наши мытарства в аэропорту. Я просыпаюсь в ужасе и думаю: какими наивными и легкомысленными, подвергая нелёгким испытаниям наших детей, мы были тогда в нашем стремлении поскорее начать новую жизнь.
2011 г.
ОДИНОЧЕСТВО ПО-АМЕРИКАНСКИ.
Проснувшись утром, Лиза первым делом по обыкновению включила телевизор. Собираясь на работу, она спешила узнать новости и погоду на предстоящий день.
— Кошмар! – воскликнула Лиза, услышав, что сегодня будет 106 градусов по Фаренгейту. – Ну и жарища, а ведь сейчас только май!
Она почти бегом пробежала несколько метров от входной двери до автомобиля и тотчас включила на полную мощь кондиционер.
На работе в модном бутике работали кондиционеры, и уличная жара практически не ощущалась. В течение всего дня Лиза общалась с массой людей: сослуживцами и клиентами. Всё время была занята, и просто не было возможности обратиться к своим мыслям и переживаниям. И это было прекрасно. Но вечером дома она осталась наедине со своими мыслями и её вновь охватили тяжёлые воспоминания.
“А ведь мне ещё сегодня нужно идти в ресторан, – подумала Лиза. – Это в первый раз после смерти Марка. Как я только согласилась, поддавшись уговорам толстушки Мэри и её мужа Изи? Они меня так упрашивали! Говорили, что прошло уже больше года с того ужасного дня и нужно, ну просто необходимо побыть с друзьями, развеяться. Тем более, что причина была весьма уважительной: Мэри отмечала 60-летие”.
На сборы ушло совсем немного времени и, уже совсем готовая к выходу, Лиза на мгновение задержалась у зеркала. На неё смотрела высокая, ещё достаточно стройная женщина, в больших карих глазах которой можно было прочесть грусть. Чёрные волосы красиво отливали сединой, тёмный костюм был строг и элегантен. “Скоро у меня родится второй внук, – подумала Лиза, – и почти для дважды бабушки я пожалуй выгляжу неплохо”. Ноги, предмет ранее постоянного восхищения мужчин, были по-прежнему стройны. Их красоту подчёркивал каблук модных туфель.
Обычно так же перед выходом они останавливались у зеркала вместе с Мариком. Лиза делала вид, как будто не замечает, с каким восторгом смотрит на неё Марик. Сколько обожания в его взгляде! “Ты у меня просто красавица!” – говорил вдоволь налюбовавшись Марик. Обнимал Лизу и нежно целовал в шею. Ах, разве можно забыть эти поцелуи!