И всадник, и конь — олицетворение силы, мужества, спокойствия, уверенности. Чем больше смотришь на памятник, тем больше деталей различаешь. Ноги махараны, обутые в остроносые сапоги, надежно опираются на стремена… Невольно вспомнилось… Музей во дворце махараджи в городе Джайпуре… Залы, в которых экспонируется оружие, одежда и экипировка воинов, и голос гида: «Общий вес боевого облачения и оружия махараджи составлял более ста килограммов».
Боевому коню Четаку было нелегко скакать во весь опор, неся на спине такой вес. А если еще учесть и защитные металлические сетки и щитки, предохраняющие от ударов меча шею, грудь, бока, спину и круп коня?
Перед памятником небольшой бассейн, наполненный прозрачной водой, из которого бьют фонтаны. На парапете установлены цветные прожектора для подсвечивания в вечернее время.
Позади памятника, над кронами деревьев, возвышаются руины Моти Махал, первой резиденции Удай Сингха.
— Грустное зрелище, не правда ли? — говорит Дас. — Но знаете ли, этот мемориал будет расширяться н достраиваться. Намечают построить музей Пратапа Сингха, библиотеку его имени… Все это дело времени и… денег…
— А теперь вперед, в Сахелион-ки-Бари, Беседку для подружек, — заторопил нас Гопи. — Через несколько минут мы будем у цели, поэтому я сразу начну вводить вас в курс дела. Сахелион-ки-Бари — это самый красивый парк в Удайпуре. Он примыкает к восточному берегу озера Фатех Сагар, так что вода и зелень парка украшают друг друга. Парк был создан во времена правления махараны Санграм Сингха и при его непосредственном участии. Так что еще до своей смерти, в тысяча семьсот тридцать четвертом году, этот правитель Мевара, обладавший отличным вкусом, имел возможность насладиться творением своих рук.
Много лет спустя, уже в начале нашего столетия, этот замечательный парк реконструировали. Было это во времена правления махараны Фатех Сингха.
— Но скажите, почему парк получил название Беседка для подружек?
— Как говорят, в старые времена в этот парк приезжала жена махараны со своими придворными дамами. Здесь они устраивали спектакли, наслаждаясь полной свободой, веселились от души: бегали наперегонки. Вспомните, какую жизнь вели в Городском дворце женщины. И жена махараны, и ее знатные придворные дамы. Они смотрели во внутренний двор, на озеро, может быть, и на какую-то улицу только через резные мраморные решетки, сами оставаясь невидимыми. Передвижения их были ограниченны, жизнь скучной, затворнической. Поэтому в Сахелион-ки-Барн для женщин было раздолье, и они могли наслаждаться полным отдыхом.
Через минуту мы вошли в парк, и я еще раз воочию убедился, что архитекторы, строители, садовники, декораторы создали сотни лет назад такой шедевр, который вызывает восхищение и у их далеких потомков. Цветы на грядках, клумбах, в вазах, цветущие кусты и деревья, ухоженные лужайки, аллеи и дорожки, большой круглый водоем диаметром в полсотни метров с огромными зелеными листьями лотосов на его поверхности. А в центре водоема, как будто упавший с неба высокий фонтан. Его стройная, вертикальная, сужающаяся кверху опора как бы пронзала три большие емкости, похожие на глубокие обеденные тарелки. Они разного диаметра и расположены в горизонтальных плоскостях одна над другой. Самая большая из «тарелок» — нижняя. Она на высоте трех метров над водой. А под нею на круглом фундаменте фонтана, возвышающемся над зеркалом воды, сидят четыре мраморных льва. Задрав морды, они пристально смотрят на посетителей, как бы охраняя подступы к фонтану. Струи бьют над «тарелками», разбиваются о фигурные украшения, обвивающие вертикальную опору, и из заполненной верхней емкости вода сливается в среднюю, затем в нижнюю, а из нее на фундамент. И создается впечатление, что мраморные львы сидят под прозрачным водяным колпаком.
Водоем опоясан невысоким парапетом, из которого выходят наружу металлические патрубки; из них бьют высокие струн воды. Эти патрубки расположены на расстоянии около шестидесяти сантиметров Друг от друга. Их сотни.
Парапет разделен на равные части отступающими от него под прямым углом четырьмя площадками, на которых установлены высеченные из монолитных мраморных глыб изображения слонов, каждый высотой около 150 сантиметров. Они как бы пришли на водопой.
Переплетающиеся струи, миллионы капель, падающие с высоты в бассейн, оживляли общую картину, а мраморные слоны, окутанные водяной пылью и освещаемые солнцем, слепили глаза. В водяной взвеси вспыхивали радужные сполохи. Яркие солнечные лучи зажигали их то тут, то там, и они, порадовав своим разноцветьем, исчезали так же мгновенно, как и появлялись.