Видимо, удовлетворившись тем, что шов был крепким, гонзак вновь стал абсолютно спокойным.
Аксель придвинулся к нему ближе и внезапно оробел. Поборов себя, он только через несколько минут начал говорить то, что хотел сказать.
- Ты такой умный и смелый, - прерывисто вздохнув, пробормотал Аксель, - Чтобы меня спасти, ты пересилил себя. Если бы ты напал на них, то ничего бы не вышло. Ты бы только подверг свою жизнь опасности! Но ты начал петь… И ты просто шокировал всех! Ты обезоружил окружающих, не применяя оружия! Это было так прекрасно! А я даже не могу поблагодарить тебя нормально…
Аксель вдруг понизил голос.
- Я бы помог тебе сбежать… - едва слышно выпалил адъютант, - Если бы я знал, что все пройдет удачно. Но я могу просто погубить тебя! Подвергнуть твою жизнь ненужной опасности! Поэтому я не могу предложить тебе ничего. Разве только…
Аксель покопался в свертке и достал оттуда нечто, обернутое в фольгу.
- Это шоколад, - пояснил Аксель, - С начинкой. Его здесь очень сложно достать, но мне повезло. Это ничто, по сравнению с тем, что ты для меня сделал. Но… Больше у меня ничего нет.
Гонзак слушал его без всякого выражения на лице, но при виде шоколада глаза его жадно сверкнули. На одну лишь жалкую секунду! Но Аксель заметил и нежно улыбнулся.
Какой же сладкоежка, Господи! Ласка затопила сердце Акселя.
- Ты восхитительный! - вырвалось накипевшее у него, - Просто удивительный! С каждым новым днем я убеждаюсь в этом только сильнее! Ты понимаешь, насколько ты прекрасен? Я ничего не встречал красивее в жизни! Я помню, как впервые увидел кобылу, впустившую в этот мир жеребенка… Но этот восторг, который я испытал тогда, не сравнить с тем, что сжимает мое сердце, когда я смотрю на тебя!
Гонзак глядел на Акселя, подняв брови, будто говорил:
- Ты серьезно сейчас поставил меня в один ряд с рожающей лошадью?
Аксель нервно усмехнулся.
- Я знаю, звучит странно, - начал оправдываться он, - Но мне показалась тогда, что я видел саму жизнь. Вернее, как она входила в этот мир. Это было так удивительно и трогательно! До слез. Но твой голос… Когда я услышал его, когда увидел тебя, плачущего о самой любви и боли, тогда я понял… Ты - сама жизнь. Веришь?
Гонзак молчал. Сохранял тишину и Аксель.
И только после длительной паузы адъютант с трудом выдавил:
- А у меня только шоколад. С начинкой…
Аксель внезапно засуетился, забеспокоился, зашуршал фольгой и откусил маленький кусочек шоколадки, чтобы показать светлую помадку внутри.
- Смори, начинка… - пробормотал он, - Вкусно…
Не очень, на самом деле. Аксель не слишком сладости любил. Он к еде, вообще, был по большей части равнодушен. Главное - насытиться, а остальное - неважно. Но сладкоежкам явно такое должно понравиться.
- Восхитительно. Правда, - с не очень большим артистизмом поморщился Аксель и чуть не подавился.
Помадка потекла по его подбородку.
Аксель сначала не понял, что произошло. Вроде он только что облизывал губы, а теперь…
На его губах были чужие?!
Секунду Аксель находился в полном и безоговорочном ступоре. А потом… Потом он начал отвечать так, что у него, кажется, онемело все тело.
Аксель впивался в губы гонзака настолько горячо и поспешно, что перехватывало дыхание. Внутри все дрожало. Но ему было мало… Так ничтожно мало! Хотелось вплавиться в гонзака навечно, чтобы чувствовать его дыхание. Чтобы стать его дыханием. И быть его кровью.
Жалобно застонав, умоляя непонятно о чем, Аксель вцепился в плечи пленника и попытался забраться к нему на колени. Чтобы ощущать не только горячие губы гонзака на своих, но и чувствовать его трепещущую грудь рядом со своей. Вот так вжаться сильно… И не отрываться. Никогда. Чтобы сердца их бились в унисон. Чтобы… Чтобы стать с ним одним целым.
Но счастье не могло длиться вечно. Гонзак, как только Аксель почти вскарабкался на его бедра, вдруг остановился и выставил плечо, упираясь им в грудь адъютанта, чтобы он больше не смог до него дотянуться.
И как бы Аксель ни изворачивался, добраться до вожделенных губ у него не выходило.
Да черт возьми! Ёси вел себя хуже дикого кота!
Был у Акселя один такой. Адъютант даже думал, что у бедного животного психическое расстройство. Потому что вел себя котик странно. Только что терся об его руку лбом, а через секунду уже со зверским видом кромсал ее зубами… Это называлось - когда не можешь определиться, любишь ты или ненавидишь.
Вот так и гонзак… Будто не мог решить, что чувствовал к Акселю.
Пожалуйста, пожалуйста, определись, Ёси! Пожалуйста, люби меня! Не презирай! Молю!
Аксель уткнулся лбом в плечо Ёси, а потом просто начал покрывать его поцелуями, переходя на шею. Гонзак дернулся, пытаясь его оттолкнуть, но не очень охотно. Будто он боролся не только с Акселем, но и с самим собой.
Надолго его не хватило.
Через секунду их губы встретились так жадно, что они стукнулись зубами, стараясь добраться друг до друга, будто измученные странники до воды.
- Что тут происходит?! - внезапно прогремело оглушительное над ними, и они, вздрогнув, мгновенно оторвались друг от друга.
Над ними нависал полковник Рамзаи, хвастаясь за сердце. Лицо гонзака потемнело, а губы его сжались в тонкую линию.
- Это что?! - почти с ужасом повторил полковник.
- А что вас не устраивает?! - внезапно взвился Аксель, оправдываться он не собирался - только хуже будет, - Устав я не нарушаю вроде? Мы просто… Упали друг на друга и зубами стукнулись! Простите, если я нарушил правила поведения и подошел к пленнику слишком близко!
- Ну-ну, - угрюмо буркнул Рамзаи, - Зубами они стукнулись! На выход, адъютант. Засиделись уже!
- А я не покормил пленника, - упрямо отозвался Аксель.
- О, ну, тогда приступайте, - нахмурился полковник недовольно, - А я вас проконтролирую.
Акселю ничего не оставалось, кроме как послушаться и начать кормить гонзака. Внимательный взгляд полковника его, мягко говоря, раздражал. Пугал Акселя и гонзак. Казалось, пленник полностью замкнулся. Сидел почти неподвижно, опустив взгляд.
Да… Похоже, что Аксель только что нажил себе проблем. Но он ни о чем не жалел. Лишь бы это не навредило Ёси.
И да. Аксель надеялся, что его возбуждение вскоре опадет, и полковник не увидит ничего, так скажем, выдающегося.
Эх, пустые мечты! Ёси так слизывал со своих губ шоколад, что мужское достоинство Акселя лишь крепчало с каждой секундой.
***
Как только бедовый, наглый, как сатана, генеральский сынок покинул камеру, Рамзаи подошел ближе к пленнику и спокойно сказал на гонзакском, который немного знал:
- Ты думаешь, что он поможет тебе сбежать? Поэтому… Ты поступаешь так? Отвечаешь ему? Не рассчитывай на это. Делагарди - странный, но не дурак. Да и я буду следить за ним. Не сам, конечно. Но не бойся, ответственные офицеры найдутся.