Когда Дучу исполнилось семнадцать лет, Трольв, в тайне отца, провел посвящение Горну, а на следующий день в деревню пришли королевские волонтёры…
Ни отец, ни гном не сказали ни слова супротив указующего жеста вальяжного франтоватого офицера, но Дуч заметил, как потускнели их глаза. В деревне давно муссировались слухи о войне… Перед самым отъездом Трольв подошел к телегам на которых должны были ехать новобранцы и преподнёс парню длинный свёрток. Когда бывший ученик развернул ткань, он застыл как истукан с благоговением пожирая настоящий меч из голубоватого металла. Франтоватого офицера так и перекосило от зависти, что такое богатство досталось деревенскому увальню, а не ему. Отец отдал сыну копьё и кольчугу, хранившиеся в сундуке промасленные латы остались ждать младшего сына, так как на старшего брата они были маловаты. Обняв мать, отца и наставника, Дуч запрыгнул на телегу, прекрасная понимая, что запряжённая в транспортное средство кобылка увозит его на войну. Покидая отчий дом, он ни разу не оглянулся…
В учебном полку быстро подметили грамотного парня, назначив его десятником. Тренировки проводились каждый день — с утра до вечера, прерываясь на обед, ужин, семичасовой сон и еженедельные учения. Бывших деревенских парней учили строю, мечному и копейному бою. Молодых людей натаскивали на индивидуальные поединки и умение сражаться в строю, когда в толпе и сутолоке невозможно развернуться из-за большой скученности. Программа обучения была рассчитана полгода, но необученных юнцов сдёрнули гораздо раньше, чтобы как-то выправить положение командование разделило полк на две части и доукомплектовало его снятыми с южной границы ветеранами. Два дня марша через соосные порталы и перед запыхавшимися людьми предстали стены Кионы, но в город никому попасть было не суждено, Арии прибыли одновременно с южной армией…
— Стой! — неожиданно проорал Рад во всё горло, десятники повторили приказ. — Разбиться на полусотни, разобрать копья. Боевым порядком ста-анови-и-ись! Держись рядом, — уже тихо, только для него, сказал рад Дучу. Парень кивнул.
Скинув с руки щит, Дуч быстро подтянул ремни наручей и затянул перевязь с мечом. Проверив, как выходит из ножен расположенный за спиной меч, он поднял щит и взялся за длинное копьё. Шестиметровую «деревяшку» держали три ряда воинов. Хлопнув по шлему рукой, опустив на лицо полумаску, Дуч посмотрел через спины впередистоящих воинов на ряды ариев. В коленях появилась непроизвольная дрожь. Мерцание магических куполов было таким ненадёжным, а врагов было столько, что они напоминали собою море. Дуч непроизвольно оглянулся, но из-за леса копий второго полка ничего нельзя было разглядеть. Парень судорожно сглотнул. Отец рассказывал, что из первой линии практически никто не выживал, а их поставили в первую линию…
— Я три раза был в первой линии, — тихо сказал Рад, правильно растолковав мысли и жесты молодого человека. — Жив, как видишь.
— Спасибо, — ответил Дуч, которому требовалась поддержка. От простых и тёплых слов ветерана стало несколько легче.
— Не боИсь, прорвёмся! — улыбнулся из-под полумаски Рад. — Ух ты, грифоны!
Сотни быстрых теней на несколько мгновений накрыли полк. Громадные полуптицы с всадниками на спинах стремительно пролетели в сторону врагов. Видимо арии совсем не ожидали воздушной атаки, потому что грифоньи крылья спокойно выстроились в атакующий строй и занялись бомбардировкой. Даже находясь за сотни метров от атаки полуптиц, Дуч чувствовал на лице чудовищный жар, который распространялся от атакуемого магического купола, неожиданно щит померк, и бомбы посыпались на головы людей. Горн Огненный и Близнецы Всемогущие, как они кричали, ариев разрывало на куски, десятки из них сгорали заживо, в небо то и дело взлетали оторванные части тел. Дуч еле-еле сдержал тошноту и проверил защитный амулет под кольчугой. На правом фланге небо заволокло облаком пыли, земля тряслась мелкой дрожью, там сейчас десятки големов рвали друг друга и попавших под раздачу людей на куски. От выпущенной на волю магии волосы под шлемом вставали дыбом.
Первая волна грифонов отбомбилась, на её место тотчас прибыла вторая, но её уже ждали. Маги ариев наколдовали сотни воздушных ловушек. Дуч и остальные судорожно сжимали кулаки, когда очередная полуптица превращалась в окровавленный комок перьев и шерсти. Со стороны ариев в небо поднялись их воздушные полки. Врагов было меньше, но они храбро набросились на тантрийцев. Погибших становилось больше. Кто-то попадал в ловушку, арии так же не избежали этой участи — ловушкам было все равно, чей грифон в них попадал, кто-то ловил выстрел из ручного метателя или стрелу, а некоторые падали на копья неприятеля, потому что их грифоны или драги сцеплялись с полуптицами противника мёртвой хваткой и рушились на землю. Оставшиеся в подсумках и тубах заряды детонировали и на месте падений образовывались дымящиеся, залитые кровью воронки. В небе стоял несмолкаемый ор и клёкот.
— Ша-а-аг-о-ом, вперё-ё-ёд! — заслышав рокот набатов и разглядев сигнализацию полковыми штандартами, проорал Рад. С треском лопнул защитный магический купол. Дуч на мгновение ощутил слабость и будто кто-то начал тянуть из него магию, в желудке поселился холодный комок, но лоб, спину и грудь оккупировали ручьи пота. Несколько полков в едином порыве качнулись вперёд. — Держать строй! Держать строй!
Убыстряясь с каждым мгновением, арии двинулись навстречу.
— Приготовились! Щиты воздеть!
Тысячи длинных стрел посыпались на оба войска. Стрелки обеих армий били навесом. Шагающий справа Дрэн — сосед Дуча по койке, сдавленно пискнул и свалился на землю, Ютэн — его напарник по строю не успел занять место упавшего и свалился рядом. Шальные стрелы нашли щели между поднятыми щитами. Дрэн был ранен в правое плечо, а замешкавшийся Ютэн, словил стрелу горлом и теперь хрипел, захлёбываясь кровью. Кто-то из молодых согнулся в три погибели, пытаясь освободиться от содержимого желудка, открыв марширующего сзади. Хель тут же забрала жизни ещё трёх человек.
— Стой! Сбить щиты, плотнее строй!
Стрелы сыпались сплошным дождём, молотя по щиту подобно градинам, тонкие «шильца» утяжелённых бронебойных стрел в нескольких местах пробили щит Дуча, пришпилив дерево к наручу, рукав левой руки тут же наполнился кровью. Сжав челюсти, он держал щит над головой.
— Держать щиты, сукины дети! Держать! — орал Рад под смертельный дробный стук.
Вжик! В строю образовалась брешь, кто-то имел неосторожность дернуть левой рукой, черная стрела нашла щель и вошла под углом в правый бок неосторожного воина. Тонкое острие «шильца» раздвинуло кольца кольчуги и вонзилось в межреберье. Человек качнулся влево, и вторая стрела впилась в правое бедро, нога его подломилась, в образовавшуюся брешь влетело с полдесятка стрел. На убитого третьей стрелой рухнул ещё один человек. Хель только разогревалась…