— С такой жизнью, Игорь, вольно-невольно философом станешь. — генерал замолчал, крутнулся на каблуках и в упор посмотрел на подчинённого и друга в одном лице. — Я думаю, Игоряша, серьёзно думаю о том, что нам следует умыть руки и затеряться в тени.
— Продолжай, мне интересен ход твоей мысли. Это как-то связано с…, — полковник постучал пальцем по закрытой папке с бумагами.
— Связано, — односложно ответил Санин, бросив взгляд на указанную канцелярскую принадлежность.
— Так-так. Какие строчки тебе не дают спокойно спать? — продолжал вопрошать Ланцов. — Учёная братия просто кипятком писает от открывающихся перед ней горизонтов, как они ещё мальца на составляющие не разобрали, не представляю, а ты вдарился в чёрную меланхолию.
— Надо было Стрижу его добить…, — тихо сказал генерал.
— Что-о?
— С мёртвыми меньше проблем, я не представляю, что он с нами сделает, когда очнётся.
— Если очнётся.
— Не если, а когда! — Санин сжал ладони в кулаки. — Идиоты! Они думают, что он будет служить им. Игорь, я сто раз смотрел запись, такие, как он ни за что не становятся марионетками.
— Наверно, ты прав, Саша, но как это объяснить московским тузам? Бойня, конечно, впечатляет. Какие-то десять минут и три десятка трупов, я до сих пор с содроганием вспоминаю коридор, ведущий к переходной камере и насаженных на каменные острия парней. Охренеть, он будто бабочек на иглы наколол, как подобное возможно? На Земле же нет магии!
— Не знаю, какие секреты скрывает наш бренный «шарик», но все эти восторги вокруг взятых у парня образцов у меня в печёнках сидят.
— Ладно тебе, Владимирович, мне кажется, что ты накручиваешь лишку.
— Лишку!? Игорь, разуй глаза — пацан не человек! НЕ ЧЕЛОВЕК! Пусть он выглядит как повзрослевший младший Керимов, но анализы ДНК кричат об обратном. Ты видел его глаза? Не может человек так измениться за три года. Не одному мне кажется, что это не сын Керимова. Все охи и ахи вокруг регенеративных способностей и иммунитете, которому позавидуют акулы и тараканы зашоривают глаза, яйцеголовые так и не разобрались в механизме чёртовой регенерации. Ты читал, что все функции организма «сыночка» заторможены в десятки раз, но тогда каким образом происходит восстановление развороченной автоматной очередью грудной клетки? И что это за всплески мозговой активности, особенно в последние сутки? За месяц от ранений остались только шрамы. Нам надо думать, как и с какой стороны к нему подходить, когда он выйдет из комы, а не восторгаться реакцией тканей на раковые клетки и наличием второго сердца.
— Всё высказал? Платок дать? Сопли утереть?
— Пошёл ты!
— Только после вас.
— Не ёрничай, я серьёзно, Игорь. Не знаю, как ты, а я умываю руки.
— Предчувствие, как перед захватом?
— Да, но тогда оно не так остро резало нервы. Я привык доверять пятой точке, а сейчас она говорит мне, чтобы я бросил центр к чёртовой бабушке и бежал отсюда без оглядки.
— Твоя позиция мне понятна, но ты забываешь о второй стороне медали, или нарочно о неё не говоришь, — генерал хмыкнул.
— Ты о коллегах из конкурирующих структур?
— О них, скажи честно, тебе не нравится, что у тебя отбирают нити управления Центром и появление на закорках многочисленных наблюдателей от контрразведки и министерства обороны.
— Всё дело в информации, Игорь. Неудача Стрижа и тот поток грязи, который образовался в следствие этого, перевалил критический уровень, за которым сохраняется секретность. Вместо того, чтобы по тихому отправить Валеру пасти пингвинов, командование затеяло бучу с расследованием, а такие люди, как Стриж, если тонут, то непременно тянут за собой пару-тройку человек. Кто-то из его команды подсуетился и слил информацию на сторону, купив таким образом индульгенцию от грехов и место на Колыме, а не на Антарктическом шельфе. Скоро сведения просочатся до ушлых зарубежных ребят и тогда конец нашему подземному сидению. Что знают двое, то знает и свинья.
Санин, замолчал, повернулся к окну и упёрся лбом в холодное стекло. Ланцов прав как никогда, у него тихим сапом отбирали реальную власть в научном центре. Командование не смогло обеспечить секретность и теперь крутилось, как уж на сковородке, пытаясь отыграть и нашим и вашим, чем только усугубляло ситуацию. Санин избежал разборок месяц назад, когда взяли за ноздри Стрижа, и смог оставить за собой пост куратора проектов, но как надолго? Суровая действительность наваливалась на плечи пожилого мужчины тяжким грузом. С одной стороны его давило командование и конкуренты, со второй навалился Керимов, который не поверил в версию автокатастрофы, из-за которой пострадала его младшая дочь. Уснувшую девчонку накачали спецпрепаратами, блокирующими воспоминания за ближайшие несколько часов и чтобы как-то скрыть и оправдать внезапную амнезию, дуболомы из команды Стрижа устроили ДТП с микроавтобусом, который якобы подвозил девочку до дома, да только из фиктивного, ДТП получилось настоящим. Работали грубо и топорно, придумывать что-то изящное, не было времени. Стриж, напуганный последствиями разгрома третьего комплекса приказал второй команде дать задний ход, те, естественно, напортачили, не учли некоторых толстых обстоятельств. Возле самого дома, где проживали Керимовы, отошедший от газа водитель тихо ойкнул и стукнулся лбом о баранку, неуправляемое транспортное средство вылетело на встречку и столкнулось с «Камазом». Всё бы ничего, но в другом конце города, в это же время, дама с косой прибрала двух молодых сотрудников, прикомандированных к команде Осадчука. Парень и девушка строчили отчёты и ничем не выдавали, что у них проблемы со здоровьем. «Сердце», — через четыре часа сказал патологоанатом после вскрытия, а генерал Санин переглянулся с Ланцовым, оба были уверены, что ребят настигло проклятие девчонки. Ольгу с многочисленными травмами, переломами ног и сотрясением мозга увезли в первую городскую больницу, где за ней дистанционно присматривало несколько сотрудников. Туда же на следующее утро, прямо с трапа самолёта примчался отец. Керимов бросил все дела в Китае и на двое суток раньше вернулся в Россию. Ольга очнулась на третий день, она ничего не помнила о событиях того злополучного дня, когда попала в аварию, но заявила отцу, что чувствует Андрея…
Разъярённый Керимов ворвался на территорию научного центра, но был задержан на пропускном пункте первого уровня. По неизвестным, а может известным причинам, его пропуск был аннулирован. Как учёный не буянил, не плевался ядом и не махал пудовыми кулаками, правды он не добился. В центре царила такая котовасия, что в ней сам чёрт ногу сломит. Припёршиеся на расследование причин провала группы Стрижа московские штабные левретки усугубили ситуацию. По команде одного из «высоких» следователей учёного грубо выперли за охраняемую территорию, а затем, арестовали. Санин попытался разрулить ситуацию, хотя на тот момент он ещё не был восстановлен в должности, единственное, чего он смог добиться, было заключение Ильи Евгеньевича в охраняемом жилом боксе, а не на гаупвахте. Санин задействовал нужные связи, так как со всей ответственностью понимал, что грубые игры с учёным такого уровня чреваты тяжелыми последствиями и лично встретился с Керимовым. Разговор получился тяжёлый. Генерал ничего не отрицал, кроме автомобильной аварии, где упирал на сердечный приступ, ставший причиной смерти водителя микроавтобуса. Лучше дозированная правда, чем бесконтрольная лож. Да, Андрея или существо похожее на него переместили на Землю. Да, пришелец находится в закрытом медицинском боксе на минус седьмом уровне. Нет, до окончания карантина никого к нему не подпустят. Да, ему сейчас лучше быть под наблюдением врачей и биологов. Почему? Потому что врачи лучше разбираются в огнестрельных ранениях и их лечении. Кто стрелял в мальчика? Ну, знаете ли Илья Евгеньевич, мальчик накрошил три десятка человек и даже не вспотел, естественно военнослужащие вынуждены были открыть огонь на поражение. Что показывают анализы? Чертовщину! Ваш сын — не ваш сын. Керимов выслушал доводы генерала и молча положил на стол согнутый пополам альбомный лист с заявлением на увольнение по собственному желанию. круглосуточно, московское командование установило жёсткие сроки сдачи монтажных работ и пуска восстановленной установки в работу. По итогам захвата мага инспекторами от высоких эмпиреев был произведён разбор полётов, результатом которого стала отправка Стрижа на пингвиньи пастбища (руководство опального полковника быстро умыло руки и списало провал на подчинённого) и выделение дополнительных средств на продолжение исследований. «Больших людей» заинтересовал виновник бедлама и его паранормальные возможности, странные идеи витали в воздухе, а в Центре появилось множество биологов и врачей различного профиля. Со впавшего в кому иномирного гостя коллективно сдували пылинки и ежедневно откачивали гекалитры жидкости на различные анали.