Гудков погладил Аяна и представил, как привезет Аяна ученым и пойдет с ними в зоопарк, где живет семья слонов. Там будут юные очаровательные слонихи — под стать Аяну. Слонихи примут Аяна как родного. Словно десять тысяч лет ожидали его. И Аян пришел. И наступит праздник.
— Иди сюда! — скажет Ваня своей Оле.
— Иду! — скажет Оля.
И вот Ваня сажает Олю на юную слониху, а сам садится на Аяна, и они едут по дорожкам зоопарка. Разве от этого сможет отказаться Оля, простодушно вспоминая свое увлечение джигитом, который так похож на Арчила. Человека, которого разыскивал угрозыск и который сделал столько зла Ване… Ах, Арчил, Арчил!
Сколько в стране таких арчилов, которые мечтают продать ожившего мамонтенка своему дяде или жарить мамонтовые шашлыки!
Ване так мучительно стало жалко всех арчилов и злых людей, которые встречались на его пути, что он проснулся… От жалости проснулся. Ведь то, что здесь произошло, было всего лишь сном Вани Гудкова, лишь взмахом ресниц, как говорил один восточный мудрец в древности…
Но Аян был здесь. В секции на стеллаже лежал мамонтенок, едва шевеля хоботом…
Так что Ваня благополучно довез Аяна и сдал его согласно накладной, со слезами сдал, удивив грузчиков, кладовщика и молодого уполномоченного из научно-исследовательского института, что приехал за мамонтенком.
— Прощай, Аянчик, моя сказка! — сказал Ваня и вышел из кладовой, где на весах лежал мохнатый и дорогой для него мамонтенок…
У ворот депо Ваню ожидала Оля. Сама пришла. Видно, знала, когда Ваня возвратится из рейса. Мог ли Ваня не обрадоваться, увидев любимую девушку! Он обнял ее, желая рассказать о том, что пережил…
— Ой! Слушай! — тараторила Оля, улыбаясь и ликуя. — Мне девчонки такую фату подарили, закачаешься! Я тебе покажу…
— Я свадебный костюм давно купил… Знаешь, такой строгий, двубортный, — отвечал Ваня.
— Молодец, что купил модный, — продолжала тараторить Оля. — А то как же — фата закачаешься, а костюм немодный…
— Самый модный! — сказал Ваня.
— А знаешь что, давай за молоком и картошкой зайдем, а то девчонки просили…
— Раз просили, давай! — сказал Ваня.
И они пошли в магазин — сначала за картошкой, а потом за молоком. И, смешавшись с прохожими, исчезли из поля нашего зрения.