Время от времени люди останавливались, чтоб перевести дух, кое-кто громко сетовал, что столь необдуманно отправился в поход.
Так они шли долго, потом лес поредел, обозначилась тропа, и все с облегчением вздохнули. Кто-то из воинов попытался даже пошутить, но ни один из усталых путников на шутку не откликнулся.
У Велло дрожали ноги от барахтанья в глубоком снегу, и он поражался, как это Отть еще передвигается. Обернувшись, Велло крикнул людям, чтоб садились на коней, но тут же со стыдом почувствовал, как слабо звучит его усталый голос. Разве так должен приказывать старейшина?! Еще подумают, будто он струсил или сомневается в успехе похода.
Сомнения, действительно, мелькали в его голове, словно духи перед запоздалым и заплутавшимся охотником. Возможно, дружине придется пробыть в пути еще дня два, а корма для коней захватили не густо, да и у людей съестного с собой маловато. Дадут ли чего в селениях по доброй воле? Не грабить же их! Да и есть ли возле моря селения? Если нет, значит на место прибудут усталыми, а кто знает, насколько силен враг! Кямби может выставить сотню вооруженных воинов, и большинство из них будет на конях.
Но Велло тут же отбросил сомнения и, подняв голову, весело крикнул:
— Ну как, дружина? Все в порядке?
— Все хорошо, — раздались голоса позади него.
Лес еще больше поредел, перед глазами открылась снежная равнина, за ней чернели строения. Было уже довольно светло.
— Скоро выберемся на дорогу! — победно воскликнул проводник.
Пересекли поле и подъехали к деревянной изгороди, почти к самым строениям. Спешились и с грохотом отшвырнули жерди. Впереди виднелся проселок. На ближнем дворе, а затем и во всем селении залаяли псы; там и сям хлопали двери, раздавались голоса мужчин и причитания женщин.
Всадники быстро промчались через селение, держа путь на запад.
Дорога была гладкая, но узкая, и приходилось ехать гуськом. Растянувшись на несколько сот шагов, дружина вновь запетляла по лесам; на пути попадались селения, где воинов провожал лай собак.
Под сенью высокого ельника решили сделать второй привал; слезли с коней, привязали их за поводья к стволам и подвесили им мешки с сеном.
Кое-кто бросился навзничь на снег, иные сели, прислонившись к стволам, и сразу же закрыли глаза. Когда первая усталость прошла, воины вынули из мешков взятые в дорогу хлеб и мясо и начали подкрепляться.
Велло вместе с Кахро обошел длинные ряды дружинников, останавливаясь возле каждого воина. Продираясь сквозь густой кустарник, многие из них потеряли висевшее у пояса оружие — кто топор, кто меч. Узнав об этом, Велло сердито передернул плечами, но промолчал и стал держать совет с проводником; тот концом копья начертил на снегу селение, где жил Кямби, и протянул туда тропы — прямые и окольные, объясняя преимущества и недостатки той или иной. Пометил и следующую остановку — селение, где надеялись получить сено для коней и пропитание для дружины.
— За то время, что мы в пути, можно было бы дойти до Трикатуа и вовсю пограбить там, — услышал Велло брошенные кем-то слова.
— Один грабеж у них на уме, — проворчал про себя Велло. Но потом вспомнил: грабить шли и сейчас.
— Каждый, поскольку уж он пошел воевать, ждет вознаграждения за труд, — заметил Отть.
Велло знал, что Отть беспокоится больше о других, нежели о себе, и потому не стал спорить и лишь с враждебным высокомерием бросил:
— Я и сам могу вознаградить их за труд.
— Плохо, если старейшина щедр за счет своего амбара! Тогда он вскорости обеднеет. И на смену бедному старейшине придет богатый, — дружески заметил Отть.
Велло приказал ударить в щит; люди поднялись, взяли прислоненное к деревьям оружие, вскочили на коней и поехали дальше.
Встречавшиеся им редкие пешеходы в испуге отбегали в сторону. Жители селений, завидев издали всадников, прятались в домах, кричали, вопили, звали на помощь, а потом со страхом смотрели вслед "врагу", пока тот не исчезал с глаз.
Всадники свернули в лес. Они искали прогалины, где можно было бы проехать верхом; двигались по свежим следам охотника, шли пешком, ведя коней под уздцы; по склонам, поросшим кустарником, спускались в ложбины, прямо в глубокий снег, который доходил мужчинам до колен, а коням кое-где был и по брюхо.
Из задних рядов на проводника сыпались горькие упреки: люди сомневались, знает ли он дорогу, сетовали на усталость. Но Велло приказывал идти дальше и лишь время от времени спрашивал у Оття, выдержит ли его больная нога.