— Наверное, ради Хордана?
— Хордан! Где вы с ним познакомились?
— Мы были у него в плену.
— Вы? Почему?
— Это в высшей степени увлекательная история. К сожалению, у нас нет времени на то, чтобы ее рассказать.
— И все же мне очень хотелось бы знать ее. Я направляюсь сейчас в провинцию Корриентес, чтобы оттуда напасть на Хордана, пока он собирает войска на юге. Я сообщаю вам это, естественно, под строжайшим секретом.
— Сеньор, вам будет трудно это сделать.
— Почему?
— Потому что он окружен пособниками, с которыми вам едва ли по силам справиться.
— В настоящий момент я бессилен. Но через несколько недель, надеюсь, наберу такой крупный отряд, что смогу совершить вылазку.
— Вам понадобится множество лошадей, вы вряд ли наберете столько в провинции Корриентес.
— Неужели он так силен?
— Я думаю, что возле его штаб-квартиры собралось несколько тысяч всадников. Прибавьте сюда те многочисленные местечки, где он устроил гарнизоны, получается внушительная армия.
— Я не подумал об этом.
— К тому же провинция Энтре-Риос окружена реками, и они служат естественной защитой.
— Подумаешь! У нас есть корабли!
— Их откажутся загружать, если разгорится война.
— Верно, но так или иначе, а эта провинция не выстоит в борьбе с остальными! Подумайте, сколько денег понадобится Хордану, чтобы довести начатое до конца!
— У него они есть.
— Были! Я уверен, что его состояние уже почти истрачено. Ему приходится хорошо платить своим людям, иначе те разбегутся.
— Денег ему хватит. Его снабжают из-за границы.
— Даже если и так, какая страна поддержит предприятие, которое с самого начала обречено на неудачу?
— Государство как таковое, конечно, не сделает этого, но могут найтись частные лица.
— И у них отыщутся на это миллионы? Вряд ли!
— Непременно! Подумайте только о положении с железными дорогами, сложившемся в Аргентине! Компании янки предложили свои услуги в строительстве крупных дорог. Но их предложение отклонили. Теперь, если такого рода компания поддержит Хордана, то в случае победы мятежников получит в награду концессию, ведь так?
— Неужели это возможно?
— Даже очень вероятно.
Полковник испытующе посмотрел монаху в лицо, а затем сказал:
— Кажется, у вас есть основания так думать. Я вас умоляю: будьте со мной откровенны!
— Мы слишком мало вас знаем.
— Брат, прошу вас, у нас же нет времени приглядываться друг к другу, то, что вы знаете, имеет важнейшее значение для дела справедливости и сохранения порядка в стране!
— Разумеется. Но пока еще рано говорить об этом; да это и негоже для человека моего рода занятий.
— Так укажите мне того, кто сумеет хоть что-то рассказать об этом!
— Что ж, это я могу. Обратитесь к моему другу.
— Вы расскажете мне все, сеньор? — спросил меня офицер.
— Быть может, я поведаю вам все, что мы узнали, — ответил я. — Однако здесь не место для этого. Подождем, пока не окажемся на ранчо, там мы сможем расположиться поудобнее и спокойно обсудить все, что вам угодно!
— Хорошо, пусть будет так, сеньор. Но прошу вас, сдержите слово!
Уже час мы продвигались по лесу, населенному множеством попугаев. Памперо и здесь причинил немалые разрушения. Повсюду были разбросаны сломанные сучья. Буря оборвала побеги лиан, скомкала их и развесила в кронах деревьев. На земле лежали размозженные тельца птиц и разных других животных.
Постепенно лес стал редеть; наконец, он закончился, его сменила степь, поросшая травой и выглядевшая точно так же, как в Уругвае.
Поначалу местность казалась пустынной, мы замечали лишь крыс, сов и стервятников. Но позже на северо-западе мы увидели пасущихся лошадей и множество быков. Стада помещались за оградой из кактусов. Наконец за этими изгородями возникли невысокие строения ранчо, цель нашего странствия. Мы двигались все-таки дольше трех часов. Когда мы заметили ранчо, солнце уже клонилось к закату.
Возле кораля несли службу несколько гаучо, которые, казалось, не испытывали ни малейшего желания разговаривать с нами. Едва завидев нас, они ускакали прочь. Конечно же, они приняли нас за совсем уж никчемных людей, за отъявленный сброд, ведь даже самые откровенные бедняки в этой стране владеют лошадью. У нас же одна-единственная лошадь приходилась на двенадцать человек. По всей видимости, это не сулило нам дружеского приема.
Ранчо располагалось на открытой четырехугольной площадке, по сторонам которой были устроены четыре загона.