— Шкипер, — мигом шепнул я Ларсену, — когда я подам вам знак, хватайте хозяина за воротник, но так, чтобы он не успел закричать!
— Будет сделано, сударь! — кивнул исполин.
Между тем ранчеро подошел к нам. Он сделал вид, будто лишь сейчас заметил солдата-гаучо, и обратился к нему:
— Что тебе надо? Эти сеньоры ни в чем не нуждаются.
— Я хотел спросить, может быть, их лошадь отвести на пастбище?
— Нет, — ответил я. — Она останется с нами, потому что здесь она в большей безопасности.
— Что же с ней сделается в степи? Хищников тут нет.
— Кроме людей.
— Тут безлюдно, конокрады тоже сюда не забредают. Но если и появится какой-нибудь шальной, мои гаучо его не пропустят, будьте уверены.
— Ну а если вы, например, позаритесь на лошадь!
— Мы? — протяжно переспросил он с изумлением.
— Да, вы!
— Сеньор, мы на службе у хозяина, и гостям мы не причиним убыток! Мы честные люди, никто из нас никогда не крал лошадей.
— Не верю я в это. Я думаю, вам было бы очень кстати заполучить единственную лошадь, которая у нас есть.
— Вы заблуждаетесь!
— Но вы же знаете меня, следовательно, знаете и то, что я никогда не ошибаюсь.
— Я вас никогда в жизни не видел.
— Вы очень хорошо меня знаете. Вас подослал ваш лейтенант.
— Лейтенант? Кто это?
— Гаучо, который был здесь несколько минут назад. Он прислал вас, чтобы убедиться, что я в самом деле тот, за кого он меня принимает.
— Я не знаю, о чем вы говорите!
— И ничего не знаете о том, что несколько дней назад вы пребывали возле Лопеса Хордана?
— И представить себе не мог такого!
— Вы действительно гаучо на службе у своего хозяина?
— Да.
— Ладно, тогда вы не побоитесь последовать нашему приглашению и проведете ночь рядом с нами в сарае.
— С удовольствием! Но вначале еще раз схожу в кораль!
— Не нужно. Лошади оттуда не вырвутся; они там в полной безопасности. Вы останетесь с нами и составите нам компанию.
— Но вам же без разницы, у вас я буду спать или в другом месте!
— Нет! Не без разницы. Вы обязаны доказать нам, что вы в самом деле гаучо, работающий у этого хозяина.
У солдата не было никакого оружия, кроме ножа. Сопротивляться нам он не мог. Мои товарищи окружили и его, и хозяина. За спиной у ранчеро встал шкипер, я же расположился перед солдатом.
— Для чего доказывать? — спросил тот. — Мой хозяин все подтвердит.
— Да, сеньоры, — вмешался хозяин. — Вы понапрасну подозреваете этого славного гаучо.
— Справедливо подозреваю, — возразил я ему. — И не только его одного, но и вас самих. Разве вы не слышали, что я упомянул лейтенанта, побывавшего здесь под видом гаучо?
— Вы глубоко заблуждаетесь.
— Значит, все, о чем вы с ним разговаривали, тоже было заблуждением?
— Что вы имеете в виду?
— Что поначалу вы приказали своей жене никуда не отлучаться из спальни до вашего позволения. Вы поступили так, чтобы ваша милая жена не узнала, какими подлостями вы тут занимаетесь.
— Какими подлостями? Я запрещаю вам говорить подобные вещи! — вспылил ранчеро.
— Сеньор, не так громко! Если кто-то готовится выдать своих гостей на расправу — разве это не подлость?
— Кто этот «кто-то»?
— Вы!
— Нет и еще раз нет!
— Ба! Вы говорили о сержанте, о лазутчиках, посланных в Буэнос-Айрес, о двух сотнях солдат, занявших все выходы, еще о двухстах, которые вот-вот подойдут, об этом человеке, который проверит, действительно ли мы те самые, коих Хордан с огромным удовольствием бы схватил! Вы и это собираетесь отрицать?
— Вы подслушивали? — растерянно спросил он.
— Я слышал каждое слово.
— Это всего лишь шутка. Ступайте в любую сторону. Вы не найдете ни одного солдата!
— Ладно, в таком случае вам ведь нетрудно провести с нами в сарае всю ночь.
— Я ухожу!
— Попытайтесь!
Я подал знак шкиперу, и тот двумя руками обхватил его, стиснул ему спину и грудь так, что у бедняги дух заняло; он не мог сказать ни слова.
— Раздавить его, сеньор? — спросил меня богатырь.
— Нет. Мы его свяжем по рукам и ногам.
Ларсен уложил ранчеро на землю. Тут же раздобыли ремни, чтобы связать злоумышленника. Теперь он опять мог спокойно дышать; он боязливо постанывал, но кричать не отваживался, потому что йербатеро приставил ему к груди нож. Солдат, не шевелясь, наблюдал за всем происходящим. Казалось, что от ужаса он не мог двигаться.
— Но, сеньор! — воскликнул он наконец. — Что вы делаете? Ведь хозяин — вовсе не враг вам!