— Как ни крути, выхода не видно. Вы нас просто застали врасплох!
— Ага! — добродушно улыбнулся он. — Да, мы — люди не промах, умеем петлю накидывать!
— Вы находились где-то неподалеку?
— Да. Мы как раз направлялись на ранчо, чтобы остановиться на ночевку, выслали вперед наших квартирьеров.
— И сержант был среди них?
— Да. Из осторожности они, конечно, переоделись, чтобы не походить на солдат.
— Почему же вы выбрали именно это ранчо?
— Его предложил нам проводник. Он очень хорошо его знал, он же до недавнего времени был его владельцем.
— А своих лошадей вы, разумеется, отвели в корали?
— Нет, мы не так глупы. Вы бы заметили лошадей.
— А что в этом плохого?
— Вы бы поняли, что сюда вступил отряд, и наверняка сбежали бы от нас. Поэтому мы оставили лошадей в стороне от загонов, которые теперь стоят пустые.
— Пустые? А где хозяйские лошади?
— Их там нет, их потихоньку отогнали, чтобы освободить место для нас.
— Ах так! Ладно, можете загонять своих лошадей, теперь уж какие там тайны. Мы знаем, что вы находитесь здесь и взяли нас в кольцо.
— Нет, лошадей мы, пожалуй, пока не будем перегонять. Что, если вам удастся пробиться? Нужно все учитывать. Солдатом нужно оставаться!
— Гм! Это верно. Вижу, умно майор свой план разработал. Можете ему передать, что я считаю его очень толковым человеком!
— Благодарю вас! Воздержусь! Лучше ему не знать, сколько и о чем я тут болтал.
— Опять верно! Правда, есть еще одно средство постоять за себя. Только что в голову мне пришло. Возьму-ка я заложников.
— Меня, к примеру?
— Нет. Я же обещал вам отпустить вас.
— Да, к тому же ради меня майор бы не стал вас щадить.
— Сам знаю. Эх, были бы вы офицером, одним из старших офицеров! Мне нужны люди, ради которых ваш командир пойдет на уступки. Я вам сейчас их покажу.
— Может быть, здешний хозяин? За него майор не слишком много даст.
— Тогда пойду прихвачу других. А пока что вас продолжит расспрашивать господин полковник Альфина. Это имя я, пожалуй, могу назвать, раз вы узнали полковника.
Несомненно, Альфина хотел как можно больше выведать о Хордане и его планах, поэтому понятно, что он жаждал подробнее расспросить солдата. Пусть даже тот ничего не ответит напрямую, все равно из его ответов можно сделать какие-то косвенные выводы.
Я отправился на ранчо и прошел в спальню. Когда я отворил ее дверь, внутри было темно. Но света, падавшего от свечи, хватило, чтобы убедиться, что женщина все еще не спит. Когда она увидела, что здесь появился кто-то чужой, то испуганно спросила:
— Кто вы? Что вы хотите?
— Хочу отвести вас к вашему мужу.
— Иду!
— Возьмите детей, постель тоже захватите.
— Почему?
— Офицеры хотят занять весь дом, для вас тут места нет.
— Иду, сеньор.
Она приняла меня за солдата. Должно быть, она видела меня днем, когда мы прибыли на ранчо. Раз она думала, что я действую по поручению военных, то не подозревала, что солдаты — наши враги. Муж все держал от нее в тайне.
На подобном ранчо редко спят раздетыми. Женщина тотчас была готова последовать за мной. Она навалила на себя несколько одеял и позвала детей. Мы вышли.
Я отвел ее в сарай. Мы шли так, чтобы она не заметила своего мужа, все еще лежавшего на земле. Она приготовила ложе для себя и детей, и я подал знак одному из йербатеро, стоявшему возле двери, я приказал ему следить, чтобы она никуда не отлучилась. Затем я подозвал индейца и осведомился у него:
— Вы знаете, что находитесь в опасности?
— Естественно, я и моя мать. Вместе шли, вместе попались.
— Гм! Вам не нужно бояться. Что за человек ваш родич, бывший владелец ранчо? Злой?
— О нет. Он только очень серьезный, замкнутый. У него убили брата, которого он очень любил. С тех пор он ненавидит людей.
— И еще он сторонник Хордана?
— Как он попал к нему, не знаю. Он никогда не был приверженцем никакой из партий.
— Вы сказали, что он индеец?
— Да, как и я.
— Понятно, Хордан морочит голову индейцам, обещая им немалые преимущества и свободы. Но все же ваш родич не может быть рьяным его сторонником!
— Кто знает, ведь он произведен в поручики. Такие вещи не забываются.
— Кем он был раньше?
— Охотился на шиншилл.
Шиншиллы живут в высокогорье, в Андах, охотятся на них из-за ценного меха, но охотника подстерегает множество опасностей. Если человек добывал этих животных, значит, есть в его характере что-то, что заставляет уважать его и считаться с ним.