Я отвернулся. Это смутило его. Возвращаться, не добившись никакого результата, он не хотел.
— Ладно, сеньор, — произнес он, — пожалуйста, подойдите поближе.
Я медленно подошел к нему и уселся напротив. Первая его карта была бита, он понимал это.
— Что вам там нужно? — спросил он, указывая на часовых.
— Собираемся пристрелить любого, кто подойдет без разрешения.
— Подумаешь! Преспокойно убирайте своих часовых! Пользы от них никакой; через четверть часа вы уже тут не покомандуете.
— И я в этом уверен.
— Тогда нечего играть в солдатики! Вы все равно в этой игре ни бельмеса не смыслите.
— Зачем же так говорить! Быть может, я лучше вашего умею сражаться, хотя ведение войн и участие в мятежах отнюдь не мое ремесло! Не ошибитесь во мне! Иным майорам более пристало бы быть, например, лесорубами!
— Diablo![156] Решились-таки выпустить яд? Странно, что Гомарра ничего не заметил. Ладно, не будем горячиться, поговорим поспокойнее.
— Хорошо! Начнем!
— Прекрасно! Но сперва о самом насущном: я при любых обстоятельствах смогу уйти от вас?
— Нет, не при любых.
— Вот как!
— Если во время вашего пребывания против нас будут предприняты какие-либо враждебные действия, вы ответите жизнью!
— Да ничего я не замышляю.
— Ну, тогда чего бояться? Вам у нас безопаснее, чем мне среди ваших офицеров.
— Там бы вы непременно поплатились жизнью.
— Не возражаю. Вы знаете, как обстоят дела. Значит, считаете, нам уже не спастись?
— Да, сеньор, уверен в этом.
— А если мы станем обороняться?
— Какой в этом толк? Рассветет, в ограде мы пробьем бреши и всю эту рухлядь возьмем штурмом!
— Так мы тоже пробьем бреши и убежим.
— У вас нет лошадей!
— И хорошо, спрячемся в кустах!
— Далеко вы не уйдете!
— Ладно, скажите тогда, почему вы собираетесь ждать рассвета, почему бы вам раньше не перебраться через изгородь?
— Сразу видно, что вы не офицер и ничего не смыслите в тактике! Допустим, мы там, снаружи, подойдем к ограде и примемся ее ломать, тогда вы нас отсюда, изнутри, осыпете пулями.
— Ах, какое счастье, что мы сами не додумались прорываться сквозь ограждение!
— Да, мы бы вас как следует встретили! Кого не сшибли бы пулей, свалили бы нашими болас.
— Ужас! Вдумайтесь только, брат Иларио!
Эту ироничную фразу я адресовал монаху. Тот с очень серьезным видом кивнул, и майор продолжил:
— Вы вообще не понимаете, как трудно проложить дорогу сквозь кактусы! Нужны топоры, колуны, жерди. А какой поднимется шум, треск! Я со своей тысячей немедленно брошусь к вам навстречу.
— Тысячей солдат? — переспросил я. — Я думал, что вас четыре сотни!
— Ошибаетесь. У меня тысяча человек. Как видите, ускользнуть невозможно.
— Если мы окружены такой громадной армией, где уж там думать о спасении!
— Пробиваться было бы безумием. Поэтому сдавайтесь. Не будете сопротивляться — так и быть, постараюсь смягчить приговор.
— Моим товарищам тоже?
— Да.
— А проводнику и его матери?
— Они свободны. С ними мы не собираемся ничего делать.
— Вы нас свяжете? А может, обойтись без этого?
— Нет. На это я не соглашусь.
— Пожалуй, мы пошли бы на любые условия, только не на это.
— Нет, я менять ничего не буду. Даю вам еще десять минут на раздумье. После этого мы закончим разговор и мне, парламентеру, делать здесь будет нечего.
— Хорошо! Давайте пройдем в дом.
— Зачем?
— Вы увидите, что с парламентером мы умеем обходиться учтиво.
— Что ж, мне это нравится. Я весь день не пил ничего, кроме воды. У вас на ранчо случайно не найдется капли чего-нибудь получше?
Шкипер развязал женщину. Вместе со мной и майором она пошла на кухню. Там она сказала, что есть вино, его она и решила подать. Кроме того, майор получил мясо и хлеб. Когда он присел за стол, чтобы подкрепиться, я сказал:
— Поешьте, а я пойду. У нас, значит, десять минут времени?
— Да, с этого момента.
— Совещаться мы будем в сарае.
— Почему не у костра?
— Вы же сразу увидите, кто за, а кто против, и с противниками обойдетесь построже.
— Очень вы осмотрительны! Но… что, если вы сами замышляете что-то против меня?
— Не выдумывайте!
— Я могу выйти, если захочу?
— Когда угодно.
— Чудесно! Совещайтесь! Но помните: выхода у вас никакого нет.
Я оставил его и направился на улицу.
Мои товарищи уже догадались, что настал решающий миг. Пока я был в комнате, все они пробрались в загон и поджидали меня.