— Нет, сам он мне всего не сообщил; но я кое-что слышал об этом событии и восполнил пробелы в рассказе. Мои догадки гамбусино не оспаривал.
— Убийца, стало быть, верно, убийца! Сеньор, я в ужасе. А если гамбусино что-то напутал?
— Нет, все совпадает. Оба убийства произошли почти в одно и то же время. В бутылке, о которой вы говорите, хранились кипу, те, что сендадор отобрал у святого отца.
— Вы это точно знаете?
— Да. Убил он падре не только из-за кипу, были и другие причины. Но о них позже. Признаюсь, я открыл вам тайну, которую не доверил даже йербатеро, хотя он первый, с кем я подружился здесь. Так что надеюсь, что вы меня не подведете!
— Ни слова ни о чем не скажу.
— Хотите, обсудите это с братом Иларио, но только тихо, чтобы никто не услышал. Самому сендадору тоже виду не подавайте.
— Но я хочу ему отомстить!
— Отомстите, но позже. Если приметесь его упрекать, он будет отнекиваться, изворачиваться. Его нужно ошеломить, захватить врасплох. Мы приедем с ним в то место, где спрятана бутылка; пусть он не догадывается, что мы о ней знаем.
— Вот как! Вы думаете, от ужаса он признается?
— Да, именно от ужаса. Факты, веские факты повергнут его в смятение; он не сумеет устоять против них. Вот теперь я рассказал вам все, о чем хотел умолчать. Дал слабину. Надеюсь, вы понимаете, как хорошо я к вам отношусь.
— Понимаю, сеньор, и отблагодарю вас. Я бы с вами еще побеседовал, но мы уже прибыли к цели; мне с полковником придется с вами расстаться.
— С нами, только не со мной. Я решил составить вам компанию. Я не хочу отпускать полковника одного.
— Но я же вместе с ним!
— Втроем лучше, чем вдвоем; здесь, возле границы, надо быть осторожнее.
Полковник обрадовался, услышав, что я хочу его проводить, — индейцу он не доверял.
Мы очутились на ровной лужайке. Трава здесь была сочного, почти темно-зеленого цвета, но вся растительность была уже не степной, а болотной. Я решил отойти чуть в сторону от тропы, исследовать местность, но только я спешился, как Гомарра быстро крикнул мне:
— Осторожнее, сеньор! Еще шаг, и вы попадете в болото.
— Оно слева?
— Справа тоже.
Верно. Я убедился, что по обе стороны от меня простиралась глубокая, зыбкая трясина; человек бы запросто там утонул. Наш прежний проводник, индеец Гомес, решил показать, как опасно это болото. Он разделся, обвязался лассо и наступил на коварную поверхность. Он погрузился в трясину до колен, сделал еще два шага, провалился до пояса; болото так цепко держало его, что пришлось приложить недюжинную силу, чтобы достать его. Потом он проделал свой трюк еще раз — по другую сторону от тропы. Он перепачкался с ног до головы, но не обращал на это внимание. Неподалеку текла река, там можно было отмыться.
Итак, мы убедились: сходить с тропы нельзя. Врагам придется продвигаться здесь колонной по двое; мы же заляжем на берегу болота, укроемся за кустами и тростником и будем осыпать всю местность градом пуль. Когда враги обратятся в бегство, у них в тылу внезапно появятся наши солдаты. Неприятель неминуемо сдастся.
Мы вытянулись в цепочку. Гомарра ехал впереди. Остальные следовали за ним по одному. Там мы миновали несколько болот. Тропа была шириной примерно в два локтя, где уже, где шире. Тянулась она долго, куда дольше, чем я думал; она все время петляла, исподволь приближаясь к реке. На такой длинной тропе уместятся все четыре сотни всадников. Вдобавок земля была мягкой, зыбкой. Местами копыта лошадей полностью уходили в густую, черную грязь, но мы благополучно перебрались. Мы достигли прелестной поляны; ее окаймлял кустарник, над ней склонялись кроны деревьев. Мои спутники хотели спешиться и спокойно ждать нашего возвращения, но Гомарра — он все больше и больше выказывал себя умным, очень осмотрительным человеком — сказал им:
— Оставайтесь в седле, сеньоры! Вам надо проехать еще немного верхом, потом вернетесь пешими.
— Почему пешими?
— Разве вы не объявили, сеньор, что у ваших солдат нет лошадей?
— Да, говорил такое.
— Мы поможем им побыстрее добраться сюда. Мы захватим с собой всех лошадей.
— Неплохая мысль.
— Не правда ли? У нас три с лишним десятка лошадей. Солдаты усядутся по двое на лошадь, тогда мы мигом перевезем сюда семьдесят солдат.
На этом и порешили. Мы повернули вправо и поехали вверх вдоль реки. Снова началась трясина, снова пришлось двигаться поодиночке. Лошади ступали медленно и сторожко; ни одна не суетилась, инстинктивно они чуяли опасность. Наконец мы достигли берега; мы осмотрелись и увидели по ту сторону реки песчаную отмель.