Я направился к больному. В Германии такую комнату, в какой он лежал, называют гостиной. Тут имелась даже фисгармония[98]. В Монтевидео владелец ранчо выиграл ее в благотворительную лотерею. Она пребывала здесь в качестве предмета роскоши, играть на ней никто не умел.
Больной лежал в опрятной постели. Глаза его глубоко ввалились, щеки впали, губы открывали беззубый рот; высокий лоб оканчивался лысым, блестящим черепом. Лицо его напоминало лицо мертвеца. Казалось, он находился при последнем издыхании.
На мое приветствие он ответил не сразу, его тревожный взгляд испытующе устремился ко мне. Несчастный всматривался в мое лицо, словно знал, что найдет именно то, что ищет, и, как только я подошел к кровати, он протянул ко мне свои костлявые руки и произнес, пытаясь изобразить подобие улыбки:
— Добро пожаловать, сударь! Вам, конечно, не до меня, но мне надо вас кое о чем спросить. Вы ответите мне начистоту?
— Конечно! Можете не сомневаться.
— Ваш ответ очень важен для меня.
Он говорил медленно, с тяжелым придыханием. Его грудь устало вздымалась. Я подложил ему подушки под спину, и он уселся, что, видимо, принесло ему облегчение. В полном молчании он снова пристально смотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в сокровенные глубины моей души. В его взгляде читался страх, и я искренно сочувствовал бедняге.
— Говорите спокойно, — ободрил я его. — Я хотел бы побеседовать с вами как друг.
— Да, да, да, именно так! Я жду от вас огромной дружеской услуги, и мне хотелось бы доверять вам.
Он сложил руки на груди и продолжил:
— Я умру, я знаю, я чувствую это. Я исчезну, исчезну, исчезну, но на душе у меня висит одно бремя, снять которое в вашей власти. Вы человек верующий или свободомыслящий?
— Верующий, впрочем, и свободомыслящий тоже, так как я убежден, что дух человека способен раскрепоститься лишь благодаря вере.
— Это меня устраивает. Как вы относитесь к клятвам?
Странный вопрос. Может быть, его тяготила какая-то неосторожно данная клятва? Или некий торжественный обет, отречься от которого было нельзя? Я ответил не сразу, поэтому он добавил:
— Вы, наверное, вообще отвергаете клятвы? Как таковые?
— Нет. Клятва — это священный обет, принося который призывают в свидетели Бога. Нарушивший клятву грешит перед Господом.
— Вы считаете, что соблюдать ее надо невзирая ни на какие обстоятельства?
— Да.
Он опустил руки и вздохнул:
— Я тоже так думал, и потому на мне лежит бремя.
— Но при каких обстоятельствах вы поклялись? По собственной воле?
— О нет!
— Значит, под принуждением! Меня бы никто не заставил поклясться.
— Даже если б угрожали вам смертью?
— Даже в этом случае.
— Вы предпочли бы умереть?
— Гм! На этот вопрос нелегко ответить. Страх перед смертью может пересилить волю. Все зависит от обстановки. Я бы попытался сделать все возможное, чтобы уклониться. А если бы все-таки принес клятву, то считал бы себя связанным ею лишь до тех пор, пока она не противоречила бы заповедям Божьим. Но если бы мой обет вынуждал меня совершить преступление или впасть в грех, я не стал бы ему следовать. Клятва, что принуждает ко греху, сама по себе тоже грех, причем огромный и очень страшный. Если сам человек не решается освободить себя от принятой клятвы, пусть обратится к своему духовному наставнику.
— Сударь, вы облегчаете мне душу! — сказал он, глубоко вздохнув. — Я стал очевидцем преступления, но преступник напал на меня и заставил поклясться, что я не выдам его, даже на смертном одре.
— Значит, речь идет о тяжком преступлении?
— Да, об убийстве. Проводник убил странника, которого я подрядился перевести через Анды. Этот странник был лицом духовного звания. Оба они прибыли из Перу. Я находился поблизости и видел это злодеяние.
— Вы не могли его предотвратить?
— Нет. Было слишком поздно. Жертва находилась при последнем издыхании, и нас разделяла крутая скала.
— А вы не могли криком прогнать преступника?
— Я не то что орал, я буквально рычал от ужаса. Но он лишь поглядел в мою сторону, увидел, что я не смогу подойти, и расхохотался, а потом задушил свою жертву. Невыносимо было на это смотреть.
— Разве у вас не было ружья?
— Было, но кончился порох. Я сбежал с горы, я хотел последовать за убийцей и донести на него. Но он догадался об этом и пошел мне навстречу. Я был неосторожен. Едва я обогнул скалу, как он подошел, швырнул меня наземь и приставил к груди пистолет.
98
Фисгармония — язычковый клавишный музыкальный инструмент, изобретенный в начале XIX в.; металлические язычки приводятся в колебание струей воздуха, нагнетаемого ножными мехами; при нажатии на клавиши открываются соответствующие клапаны, которые пропускают струю воздуха; звучание фисгармонии напоминает орган.