— Поймите, капитан, не то чтобы я боялся за себя, но там, в Голуэе, у меня есть дочь, и я должен подумать о ней. Что сэр Джордж сделает со мной, когда узнает, что я помог его облапошить?
Прежде чем Клей успел ответить, отец Костелло спокойно проговорил:
— Мне тут пришло в голову, что если мы не поддержим вас в ваших планах, то вы, наверное, примените к нам насилие, капитан. Разве не так?
Клей моментально понял, к чему он клонит:
— Естественно, отец.
Священник вздохнул:
— Тогда, похоже, у меня нет другого выбора, кроме как выйти на улицу и поговорить с сэром Джорджем хотя бы для того, чтобы спасти двух людей, находящихся здесь, от вашего гнева.
Хозяин улыбнулся и повернулся к Клею:
— Я оседлаю кобылу для вас, капитан.
Клей сказал ему, где ее оставить, и тот вышел, закрыв за собой дверь.
Когда Клей выглянул в окно на погружающуюся в сумерки улицу, священник сказал:
— Плохи дела.
Клей кивнул:
— Я не вижу другого выхода из ситуации, кроме как предоставить свободу Ирландии. Насилие порождает насилие, святой отец.
— Но неужели разумный человек обязательно должен в этом как-то участвовать? — мягко спросил отец Костелло. — Наверняка можно прожить жизнь как-то по-другому.
— Все зависит от того, какой точки зрения вы придерживаетесь, — сказал Клей. — Не так давно я встретил человека, который утверждал, что поскольку жизнь — это действие и страсть, то человек обязан приобщиться к страстям и делам своего времени, а иначе он рискует тем, что его сочтут вовсе не жившим.
Отец Костелло кивнул:
— Интересное наблюдение. Вся беда в том, что люди с легкостью способны возненавидеть друг друга. Я спрашиваю себя: как часто восставший сжигает дом какого-то человека не по политическим мотивам, а из личной мести?
— И здесь вы подходите к сути проблемы, — продолжил Клей. К ужасу своему он осознал, что говорит своим нормальным голосом.
Священник, похоже, этого не заметил.
— И еще, сэр. Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что никого не убьете здесь этой ночью.
Клей повернулся, шарф скрывал его улыбку.
— Возможно, мне придется стукнуть по одной-другой голове, святой отец, — сказал он. — Но не более этого.
Хозяин заведения вернулся в комнату:
— Все готово, капитан.
— И вот еще что. У вас есть острый нож? Думаю, у Кевина будут связаны руки.
Хозяин заведения достал здоровенный нож из-под стойки. Клей сказал ему:
— Вы стойте там. Когда они пойдут по бару, я толкну Рогана в вашу сторону. Вы сможете перерезать его путы, пока я займусь остальными.
В этот момент на деревенской улице раздался всегда безошибочно распознаваемый звук колес, и Клей повернулся к окну. Экипаж медленно приближался по грязи, сопровождаемый вооруженными всадниками спереди и сзади.
Отец Костелло встал и кротко улыбнулся:
— Похоже, настало время для моего представления. — Он помедлил, приоткрыв дверь, и в упор посмотрел на Клея: — Помните о своем обещании.
Когда он поднял руку, кавалькада остановилась. Что сказал священник, разобрать было невозможно. Отец Костелло подошел к дверце экипажа, оттуда высунулся сэр Джордж с нахмуренным лицом. Выслушав сообщение, он отдал приказание. Четверо из его людей спешились, остальные ускакали в направлении моста. Дверь открылась, и отец Костелло снова вошел внутрь и направился к очагу, протягивая руки к пламени. Клей выжидал за дверью, и вот Кевина Рогана втолкнули внутрь, и сэр Джордж последовал за ним с пистолетом в руке.
Руки Рогана были выкручены за спину и крепко связаны веревкой. Клей пнул его ногой в спину так, что Кевин отлетел в другой конец бара, отбросил сэра Джорджа в сторону одним мощным боковым ударом и огрел дверью по лицу человека, идущего следом.
Клей задвинул засов и обернулся. В этот момент сэр Джордж приподнялся на локте и выстрелил. Пуля попала Клею в левое плечо, и от шока он застыл как вкопанный. Потом, пронзенный острой болью, ногой выбил пистолет из руки сэра Джорджа и побежал к двери черного хода.
Кевин уже был в кухне, с освобожденными руками, и Клей бросился за ним следом, подталкивая его по двору, а потом через брешь в стене. Уже почти стемнело, и лошади приветственно заржали из темноты. Клей вскочил в седло и в следующий момент уже скакал прочь через лес, Кевин — следом.
Они переехали через речку на окраине деревни и вышли на тропу, которая уводила вверх, на вересковые пустоши. Сзади, из Килина, до них доносились приглушенные дождем вопли, и Клей ухмыльнулся, превозмогая боль. Как бы там ни было, максима Моргана подтвердилась, и пуля — небольшая цена за это.