– Оставайся дома, – сказал Клей. – Если ты мне понадобишься, я отправлю записку.
Джоанна уже ускакала, пустив лошадь галопом по вересковой пустоши, и он пришпорил Пегин и помчался за ней следом.
Глава 8
Облака наползли на солнечный лик, и огромная полоса тени плеснула темнотой, подобно капле чернил быстро растекающейся по земле. Когда всадники въехали в деревню, пошел дождь, а оборванные босоногие дети бежали за лошадьми с протянутыми руками, выпрашивая монетку. Клей бросил пригоршню мелочи, чтобы отделаться от них, и они с Джоанной промчались мимо заведения Кохана и осадили лошадей у лачуги семьи Куни.
Когда они спешились, дверь открылась и появился отец Костелло, лицо его выражало облегчение.
– Я рад, что вы приехали, – сказал он. – Она так мучается, бедняжка.
Джоанна прошла мимо него в лачугу, пока Клей отстегивал седельный вьюк.
– Ее муж здесь?
Отец Костелло покачал головой:
– Он уехал в Голуэй вчера и еще не вернулся. Он надеялся одолжить денег у своего брата, торговца. Семья на месяц запоздала с арендной платой, и сэр Джордж грозился выселить ее, если задолженность не будет погашена к понедельнику.
Клей нахмурился:
– Это было три дня назад.
– Именно так! – сказал священник. – Я надеюсь, что сэр Джордж, зная обстоятельства, хоть один раз проявит толику христианского милосердия. Он просто должен обойтись с ними помягче. Майкл Куни служил у него девять лет, до тех пор пока Берк не уволил его за длительные отлучки, обусловленные слабым здоровьем.
– Благотворительность – та добродетель, в которой мне труднее всего заподозрить сэра Джорджа, – усмехнулся Клей.
Старый священник вздохнул:
– Я должен согласиться с вами, но мир полон неожиданностей. Однако мне не следует отвлекать вас от вашей пациентки. Я пройдусь дальше по улице, к Флаэртисам, – узнаю, как идет подготовка к похоронам их сына. Я загляну позднее, если смогу.
Он ушел, приподнимая над грязью подол сутаны, а Клей зашел в хибарку.
Старуха все так же жалась к очагу с горящим торфом, бормоча что-то себе под нос, а Джоанна как раз зажигала масляную лампу, стоявшую на столе. Она, ничего не говоря, кивнула в сторону кровати, и Клей положил свой седельный вьюк и прошел в дальний конец комнаты.
Миссис Куни находилась в полубессознательном состоянии, ее лицо было перекошено от боли. Он быстро расстегнул ее одежду и осмотрел, осторожно водя руками по вздувшемуся животу. Затем выпрямился и шагнул обратно к столу.
– Дайте мне чашку воды, – сказал он Джоанне и открыл свой саквояж. Когда та принесла воду, он приготовил опиат и, вернувшись к миссис Куни, осторожно заставил ее открыть рот. Она закашлялась, так что струйка жидкости потекла из уголка рта, но через некоторое время голова женщины откинулась на подушку, а дыхание стало глубоким.
Клей вернулся к столу с пустой чашкой, лицо его было мрачно.
– Кто помогал ей до этого?
Джоанна кивнула в сторону женщины у огня:
– Старая миссис Байри, деревенская повитуха. Она все перепробовала, но ребенок не хочет выходить.
– Меня это не удивляет, – сказал Клей. – Это неправильное положение для естественных родов.
– Почему? – спросила она.
Он пожал плечами:
– По многим причинам. Во-первых, она, вероятно, занималась слишком тяжелой работой. Впрочем, теперь это уже не важно. – Он стал снимать пальто. – Вам придется мне помогать. Быстро разденьте ее и положите на самую чистую простынь, какую только найдете. У нас нет времени на соблюдение приличий.
– Вы собираетесь делать операцию? – спросила Джоанна. – Как это называется – кесарево сечение?
Он мрачно усмехнулся:
– У нее нет ни малейшего шанса – особенно в таких условиях. Мать всегда умирает и, как правило, ребенок тоже. Это не более чем разновидность смертоносного колдовства.
Он засучил рукава и плеснул виски на руки. Вытер их чистой тряпкой, наблюдая, как Джоанна и старуха подготавливают женщину.
К этому времени опиат в полной мере возымел над ней действие, и, после того как ее раздели догола, она лежала в тусклом свете масляной лампы, тяжело дыша. Подтянув кверху ее колени, он произвел дальнейший осмотр.
– Что вы думаете? – спросила Джоанна.
– Это будет не так трудно, как я подумал вначале.
Клей достал из своего саквояжа для инструментов хирургические щипцы, подошел к спинке кровати и опустился на колени. У него ушло несколько минут кропотливого труда на то, чтобы надежно захватить голову ребенка, но в конце концов он удовлетворенно крякнул и сомкнул ручки щипцов. В этот момент дверь хибарки распахнулась и кто-то вошел в комнату. Клей бросил быстрый взгляд через плечо. Там стоял Питер Берк с двумя шотландцами, вооруженными дробовиками.
Клей снова вернулся к своему занятию и ровным голосом проговорил:
– Скажи им, чтобы они вышли, Джоанна.
Джоанна резко выпрямилась, а Берк, взглянув на ее побелевшее от гнева лицо, сказал:
– Бесполезно, мисс Гамильтон. У нас есть точные указания от вашего дяди. Куни должны уйти. Им уже давали отсрочку.
– Вы и с собакой не стали бы так обращаться, – взорвалась она. – Вы что же, ждете, что ребенок родится посреди улицы или, может быть, в трактире Кохана?
Он пожал плечами:
– Мы даем полковнику время на то, чтобы принять роды, но после этого миссис Куни должна уйти. Кто-то приютит ее вне всякого сомнения.
Клей одной рукой утер пот со лба и сказал Джоанне:
– Будьте любезны, передайте мне мой саквояж.
Она поставила сумку на край кровати, и Клей улыбнулся:
– Я думаю, вы найдете пистолет где-то на дне.
Ее рука выскользнула из саквояжа, сжимая тяжелый кольт «драгун».
– Все, что вам нужно сделать, – это отвести назад ударник большим пальцем и спустить курок, – заметил Клей. – Я буду рад извлечь пулю из мистера Берка после того, как закончу здесь.
Джоанна прошла мимо него, держа обеими руками кольт, наведенный точно в центр жилета Берка.
– Я даю вам пять секунд на то, чтобы убраться отсюда, – сказала она холодно.
– На вашем месте, Берк, я бы ее послушался, – добавил Клей. – У этого пистолета легкий спуск.
Шотландцы мигом ретировались, но Берк колебался, свирепо поглядывая на Джоанну. Она отвела назад ударник, и, когда в тишине прозвучал характерный металлический щелчок, управляющий, выругавшись, повернулся и хлопнул за собой дверью.
Джоанна быстро подошла и заперла ее на засов, потом вернулась к кровати и убрала кольт в саквояж.
– Держите ее колени, – сказал Клей. – Несмотря на опиат, она может почувствовать боль. Что бы ни случилось, удерживайте ее в неподвижном положении.
Он сделал глубокий вдох, убедился, что ручки щипцов надежно сомкнуты, и потянул книзу. Ребенок зашевелился. Клей выпрямил щипцы, а затем начал размеренно тянуть кверху, и – о чудо! – ребенок уже был там, на простыне, в конце кровати.
Клей бросил щипцы и тщательно его осмотрел. Не считая легких, временного свойства вмятин на головке в тех местах, где она была захвачена щипцами, он выглядел целым и невредимым, чудесным мальчуганом, и Клей быстро перевязал пуповину двойным узлом, а затем перерезал ее скальпелем. Он поднял младенца и передал его старухе, в то время как Джоанна с тем врожденным пониманием, что даровано всем женщинам, ласково и умело помогла матери и вытерла кровь с ее тела.
Клей постоял какое-то время, наблюдая за ней:
– Очевидно, вам это не впервой.
Джоанна подняла глаза и покивала:
– Меня часто зовут на помощь. Теперь ей ничего не угрожает?
Он кивнул:
– Думаю, что да. Всегда существует опасность послеродовой инфекции, но ее, похоже, скорее можно подхватить в больнице, чем в стенах дома.
– Сразу видно – вы свое дело знаете, – сказала она.