Это повторялось раза три в зиму, и я не знал, как бы мне выбраться на свободу. Но вот зимний сезон кончился, прошел и великий пост. Из города стали разъезжаться, и к празднику оставались почти одни только служащие, купцы и другие постоянные городские жители. Я с тоской, чуть не с ужасом, ждал наступления лета и, наконец, стал намекать губернатору, что мне нужно бы съездить в Москву, за аттестатом, и кстати повидаться с братом и воротиться вместе с ним. Губернатор удерживал, говорил, что хотел сам проситься в отпуск, обещал взять меня с собой. Добышев настаивал, чтобы я поскорее подал прошение и выписал из университета аттестат. Я медлил, и слава богу. Ни прошения, ни аттестата не понадобилось.
Я продолжал свою службу, ездил в канцелярию, «исполнял», уже без руководства Добышева, текущие бумаги, носил их к подписанию его превосходительству, а часа в три возвращался домой, к обеду.
Однажды, поднимаясь по обыкновению около двенадцати часов с заготовленными бумагами на лестницу, я узнал, что у губернатора уже с одиннадцати часов сидит гость, помещик Ростин, тот самый друг Якубова, о котором я говорил выше. Он мне коротко знаком: еще недавно у него, в близкой к городу деревне, на масленице, был трехдневный праздник, на котором я отплясал себе ноги. Я без церемоний вошел с бумагами прямо в кабинет.
Губернатор и помещик сидели в отдаленном углу и о чем-то с жаром говорили. Увидя меня, Углицкий быстро, скороговоркой сказал:
— После, после! Положите бумаги и пройдите к Марье Андреевне или в канцелярию.
Я успел заметить, что он был сильно встревожен, на нем лица не было. Ростин тоже был очень серьезен и, повидимому, что-то сообщал по секрету. Ростин наскоро поздоровался со мной. Углицкий с нетерпением ждал, чтобы я ушел. «Притворите, пожалуйста, за собой дверь и скажите, чтобы никого не принимали!» — попросил он меня. Я передал человеку его приказание и пошел в гостиную.
В зале никого не было. В гостиной сидела Чуча.
— Здравствуйте! — сказала она, улыбнулась на минуту и, обдернув сзади юбку, вильнула талией и турнюрой, как она иногда делала для грации.
— Вы от Льва Михайловича теперь? — вдруг серьезно, даже с беспокойством спросила она.
— Да, от него: а что?
— Что там делается?
— Там сидит Егор Степанович.
— Да, я знаю: я его видела. А еще?
— Еще — никого нет: а вам нужно кого-нибудь?
— Нет, нет (она замотала головой), мне не нужно! Марья Андреевна посылала меня к нему: я отворила дверь, а Лев Михайлович так взглянули на меня, так взглянули... ах! — Она приложила ладони к вискам. — И махнули рукой — вот так (она махнула), чтобы я ушла.
— Потом что?
— Ничего. Марья Андреевна думала, что я перепутала что-нибудь, и послала Сонечку посмотреть: он и ей махнул рукой. «Поди, говорит, к себе и скажи, чтобы нам не мешали».
Услышав мой голос, вошла Софья Львовна, задумчивая, почти печальная.
— Вы были у папа̀? — спросила она меня.
— Да. Там Ростин сидит: они о чем-то по секрету разговаривают.
— Maman очень беспокоится.
— А где Марья Андреевна? — спросил я.
— Она посылала за Линой и теперь заперлась с ней и что-то шепчут... Я боюсь! — печально прибавила она.
— Ах, и я боюсь! — повторила Чуча.
— Да чего: что такое? — приставал я.
Ответа не было. Мы трое стояли и вопросительно глядели друг на друга.
Скоро мы заслышали, что гость уходит из кабинета; губернатор проводил его до приемной и вошел к нам.
— Где Марья Андреевна? — спросил он торопливо и, не дождавшись ответа, пошел к ней, а меня попросил итти в канцелярию и позвать к нему Добышева.
Я передал Добышеву приглашение и ожидал в канцелярии его возвращения. Но в три часа он не сходил, и я уехал домой.
— Ну, что? — с тревогой спросил меня крестный. — Правда это?
— Что правда?
— Губернатор уволен?
Я остолбенел. «Я ничего не знаю, не слыхал, но похоже на правду...» Я рассказал ему о посещении Ростина, о смущении Углицкого и всех в доме.
Якубов рассказал мне, что Ростин заезжал к нему и показывал письмо из Петербурга, с известием, что губернатор причисляется к министерству, и прибавил, что теперь, вероятно, весь город знает о том.
XIV
Известие подтвердилось. На другой день я застал живые толки в канцелярии. Чиновники не сидели на своих местах, а собирались кучками и шептались. Добышев хмуро встретил меня, подтвердив, что действительно известие об увольнении губернатора получено, но указа еще нет.
— Подите вверх, — сказал он, — его превосходительство ждет вас.