Выбрать главу

— Монополия на бессмертие? — хмыкнул я. — Кажется, я начинаю понимать, почему Павел Викторович утверждает, что вы его «кинули», Алекс.

— Я не мог поступить иначе.

— Почему? — Я тряхнул головой. — Вечная жизнь. Продукт с абсолютным спросом — и без единого аналога. Денег бы хватило на всех… тем более, что вам они уже как будто н нужны.

— Антон, ты же неглупый молодой человек, — усмехнулся Романов. — Подумай еще раз. Не все и не всегда упирается в деньги.

— Тогда во что? — Я помассировал виски — похоже, излишнее напряжение мозгов организовало мне не иллюзорную, а самую настоящую головную боль. — В чем подвох?

— Ты хочешь жить вечно, Антон? — Романов вдруг подался вперед. — Оцифровать сознание — предположим, это действительно сработает без побочных эффектов — и получить это самое бессмертие? Прямо здесь, в этом мире?

— Это два разных вопроса, Алекс. — Я пожал плечами. — И оба с подвохом. Разумеется, я хотел бы жить вечно — в теории. Но в игре…

— Вечная жизнь, Антон! — Романов не дал мне договорить. — Без боли, без старости, со сверхчеловеческими возможностями. Прямо здесь и сейчас. Что скажешь?

Он что, издевается? Или…

— Спасибо, не надо. — Я помотал головой. — Я не знаю, зачем вам этот тест на дурака, Алекс, но я не верю, что все бывает так просто. У меня есть и реальная жизнь. Не самая роскошная и успешная, но все же есть. Дом, друзья… родители, в конце концов. Возможно, когда-нибудь я и захочу навечно переехать в вирт, а то и стать каким-нибудь местным божеством — но уж точно не сейчас.

— Извини. Я просто должен был поставить вопрос ребром, — рассмеялся Романов. — И я рад, что тебе хватило ума и воли отказаться. Но вдумайся: ты молодой здоровый мужчина с питерской пропиской. Неглупый, образованный, обеспеченный самым необходимым, не лишенный таланта и — будем называть вещи своими именами — определенной внешней привлекательности…

— Спасибо, — буркнул я.

— Тебе есть, что терять, — продолжил Романов, ничуть не обращая внимания на мое ворчание. — Но ты можешь хотя бы представить, сколько людей отдали бы все за ту возможность, которую ты только что легко и непринужденно отверг?

— Старики… без обид. Инвалиды. — Я загнул сразу два пальца. — Неизлечимо больные…

— …те, кто никак не может принять свое тело, пол, возраст или социальный статус, — подхватил Романов. — Эскаписты. Неудачники. Адреналинщики, искатели приключений, взбунтовавшиеся подростки… в конце концов, поклонники фэнтези во всех его проявлениях. Этот список можно продолжать бесконечно. — Романов несколько раз сжал и разжал пальцы на обеих руках. — Я уже не говорю о том, что в вирте ты полностью застрахован от болезней, войн, падения астероида или наркомана, который зарежет тебя в парадной за мобильник и пару сотенных бумажек… Иными словами, в вирт пожелают сбежать все — рано или поздно.

— Ну и что? — Я подложил ноги под себя, усаживаясь по-турецки. — Равные возможности для всех…

— …бесплатно, чтобы никто не ушел обиженным? — Романов удостоил меня очередного снисходительного взгляда. — Антон, ты рассуждаешь, как строитель коммунизма. Рано или поздно человечество все равно придет к бессмертию — но сейчас мы к нему попросту не готовы — даже в такой форме. Представь себе, кто заполнит вирт в первую очередь! И вот все это ты хочешь увековечить?

— Попахивает сегрегацией, — поморщился я. — А как же права человека?

— Поверь мне, Антон, именно о человечестве я сейчас и думаю больше всего. — Романов развел руками. — Если бы я знал, что информация просочится… Ты же понимаешь, что мое изобретение может грохнуть весь мир? И не этот, а настоящий!

— В таком случае, вы изобрели атомную бомбу, Алекс.

— Нет, Антон. — Романов протяжно вздохнул. — Я изобрел кое-что куда хуже атомной бомбы. И именно поэтому я хочу остановить все это — и прошу тебя помочь.

— Как? — Я снова потер виски. — Что я могу сделать? Здесь не поможет даже десять «Светочей». Джинн уже вылетел из бутылки — и даже вам не под силу засунуть его обратно.

— И ты снова прав. — Романов опустил голову. — Мои алгоритмы уникальны и сложны, но воспроизвести их все-таки реально. Но сейчас они отстроены только в этой системе. Ты сможешь отбросить исследования лет на десять назад… Знаешь, что будет, если этого не сделать? Если мы проиграем?