– Ну и что у тебя случилось? – спросила Салли, решив нарушить молчание, воцарившееся за их столиком, после того как официантка отправилась выполнять заказ.
Джин посмотрела на нее и тут же отвела взгляд.
– С чего ты взяла, что у меня что-то произошло?
– Просто я тебя хорошо знаю, – пожала плечами Салли. – И у меня создается впечатление, что ты чем-то угнетена. Постоянно погружена в раздумья, отвечаешь невпопад, хмуришься…
Джин выпрямилась на стуле и изобразила улыбку.
– Тебе показалось.
– О нет! Меня не проведешь. Проблемы в банке? Какой-нибудь клиент чем-то недоволен? Кажется, тебе недавно пришлось решать конфликт с мистером… как его… Маккоханом?
– Макконахью, – машинально поправила Джин. – Нет, конфликта не было, просто возникло одно небольшое недоразумение.
– Хорошо. Тогда что? Тим?
Джин покачала головой.
– Нет, с Тимом тоже все в порядке. На днях отпраздновал свое восьмилетие, считает, что стал совсем взрослым.
– А! Молодец парень… Только как-то невесело ты об этом рассказываешь. – Салли вновь пристально взглянула на Джин. – С Энди, что ли, поссорилась?
Джин вяло улыбнулась.
– Нет. Тут у меня тоже все в порядке.
Салли откинулась на спинку стула.
– Верно, не помню случая, чтобы между тобой и Энди произошла размолвка. Думаю, из всех моих знакомых вы единственная пара, которая никогда не выясняет отношений.
Уклончиво улыбнувшись, Джин вдруг неожиданно для самой себя заметила:
– Может, и следовало бы. – Обронив это, она тут же отвела взгляд.
Салли, наоборот, еще пристальнее всмотрелась в ее лицо. На ее памяти Джин еще никогда не выглядела такой подавленной. И не произносила таких странных фраз.
Немного подумав, Салли осторожно заметила:
– Если не хочешь говорить, не надо, но порой, знаешь, хуже, когда держишь что-то в себе. Например, в пятнадцать лет у меня был случай, когда в парке я попала в поле зрения группы накачавшихся пивом подростков. Они окружили меня на дорожке, утащили в заросли и попытались изнасиловать. Лишь чудом мне удалось вырваться, и хорошо еще, что на мне осталась большая часть одежды, так что ни прохожие на улице, ни мои родители дома даже ничего не заметили. Но я в тот вечер испытала настоящий шок, потому что со мной никогда не обращались так грубо. С месяц я ходила как в воду опущенная, пока меня не вызвала на откровенный разговор Сара Джонс, наш школьный психолог. Я сама не заметила, как, глотая слезы, рассказала ей все, и с того момента почувствовала себя значительно лучше. – Выдержав короткую паузу, Салли добавила: – Так что решай сама, хочешь снять с сердца груз или нет.
– Энди пожелал обзавестись ребенком.
Брови Салли сошлись у переносицы.
– Своим ребенком, насколько я понимаю? – Ей было известно, что Энди и Джин не являются биологическими родителями Тима.
– Именно, – кивнула Джин.
– Что ж…
Беседа свернула в неожиданном для Салли направлении, и она немного растерялась. К счастью, в этот момент, очень кстати, вернулась официантка с подносом, нагруженным тарелками. Пока она переставляла их на стол, Джин и Салли молчали. Разговор возобновился, лишь когда они начали есть.
– Насколько я помню, вы с самого начала совместной жизни планировали родить ребенка, – негромко произнесла Салли, отправляя в рот первый ломтик нежной, ароматной, приправленной апельсином, базиликом и тимьяном говядины. – И, по-моему, ты никогда не упоминала, что эти планы изменились.
Джин ковырнула вилкой спагетти, затем грустно вздохнула.
– Верно, ничего не изменилось, но…
– Кажется, Энди не особенно спешил с этим, если не ошибаюсь?
– У него были на то причины, – кивнула Джин. – Ему нелегко пришлось после развода с женой: малыш на руках, а еще работа… сама понимаешь.
Салли сочувственно покачала головой.
– Ох, это всякому тяжело пережить, а уж если с ребенком остается мужчина…
В глазах Джин на минуту появилось отстраненное выражение: она вспомнила, как Энди рассказывал ей о том периоде своей жизни. Он взял в супруги молодую женщину, у которой был ребенок. Китти – так звали его жену. Собственно, сынишке Китти, Тиму, они и были обязаны своим знакомством.
Произошло это в Рочестере, где оба тогда проживали. Малыш простудился, ночью ему стало совсем плохо, и Китти постучала в дверь находившейся на верхнем этаже квартиры Энди – всему дому было известно, что он врач. Тот, невзирая на поздний час, отправился взглянуть на мальчика и дал несколько советов. Его рекомендации оказались так хороши, что на следующий же день жар у ребенка спал и началось выздоровление.
Пока оно продолжалось, Энди регулярно навещать Тима, а заодно и Китти, конечно. Тогда-то и возникли их близкие отношения. Далее последовало предложение руки и сердца, затем свадьба, после чего началась совместная жизнь. Китти расторгла договор аренды квартиры и переселилась с полуторагодовалым Тимом к мужу, то есть к Энди. Месяца через три тот усыновил ребенка.
Китти только приветствовала подобный шаг, тем более что Энди проводил с Тимом даже больше времени, чем она сама. Почти каждый вечер Китти отправлялась на работу в ресторан – играть на рояле в составе джазового оркестра. Раньше ей приходилось оставлять Тима с кем-нибудь – чаще всего с почасовой нянькой, – но с появлением Энди все переменилось. Теперь услугами посторонних людей доводилось пользоваться, лишь тогда, когда работа Китти совпадала с ночным дежурством Энди.
Этот брак завершился в рекордно короткий срок. Примерно через семь месяцев Китти сбежала от Энди, как он подозревал, с кем-то из коллег-музыкантов. Вскоре она прислала документ о разводе и письмо, в котором просила прощения за свой поступок, объясняя его тем, что они с Энди разные люди и их брак был ошибкой. В конце Китти добавила, что не претендует на Тима, и обещала никогда не пытаться войти с ним в контакт. Решение суда в пользу отказа Китти от родительских прав на Тима прилагалось.
Так Энди вновь оказался свободным, но уже не одиноким – на его руках остался ребенок. Однако последнее обстоятельство опечалило его меньше всего: он искренне привязался к Тиму и ни разу не пожалел, что усыновил его.
Позже Энди перебрался сюда, в Скрантон, воспользовавшись тем обстоятельством, что в местной больнице образовалась вакансия. Ему хотелось уехать из города, где довелось испытать самое большое разочарование в жизни. Разумеется, Тима он забрал с собой.
Еще года через полтора, когда самые трудные времена остались позади, Энди познакомился с Джин. Едва увидев ее, он понял, что хотел бы прожить с ней всю жизнь. К счастью, Джин была свободна, они начали встречаться и в конце концов поженились. Тим помехой не стал. Наоборот, смышленый малыш – тогда ему уже было около четырех лет – настолько понравился Джин, что она последовала примеру Энди и тоже усыновила его. Тогда же они с Энди решили обязательно обзавестись собственным ребенком – когда жизнь наладится.
Но Энди не торопился осуществлять уговор: в его памяти прочно засели воспоминания о трудных временах одинокого отцовства.
Именно это подразумевала Салли, говоря о том, что Энди не спешит вторично становиться папой.
– …У вас ничего не изменилось, вы по-прежнему нацелены на рождение собственного ребенка, но возникла какая-то помеха, так? – услышала погруженная в воспоминания Джин.
– Что? – машинально переспросила она.
Салли вздохнула.
– Я говорю, что не понимаю, у вас вроде ничего не…
Но Джин уже сориентировалась.
– Да, ничего не изменилось, но лишь на первый взгляд.
– Вот как? – Салли удивилась, однако о еде не забыла: в этот момент она как раз накручивала на вилку спагетти, чтобы через минуту отправить в рот.