— В междуречье Липового и Северского Донца будут выдвинуты две дивизии из армии Крюченкина, одна уже там. В дополнение к ним в междуречье, как я сказал, выдвигаются два танковых корпуса. Так что оперативный мешок будет укреплен со всех сторон.
Оттого количества войск, которые направлялись в полосу армии, у Катукова, как говорится, голова пошла кругом. В его подчинении, по сути, шли почти две армии. И свои корпуса действуют на разных направлениях. Сможет ли он разумно управлять таким количеством войск? И опыта нет, и средств связи с ними тоже. К тому же новые корпуса надо принять, определить им задачи, да так, чтобы новый состав армии представлял что-то единое, и это единое работало по единому замыслу. А как образовать это единое, если положение поступающих в армию соединений неизвестно. К тому же дороги танковым корпусам может перекрыть «Кампф».
Оператор, присланный начальником штаба на помощь, к счастью, уже успел уточнить положение танковых корпусов, и когда командарм в раздумье произнес неопределенное «ну», расстелил перед ним карту с последней обстановкой. Многое на ней было известно командарму, и он начал прикидывать, где какой корпус следует посадить в оборону. Контуры нового решения начали вырисовываться, когда вспомнил о генерале Чистякове — обходить его негоже. Адъютант быстро соединился с его НП и подал трубку.
— Иван Михайлович, комфронтом звонил тебе?
— Только что закончили с ним разговор.
— Ну и как?
— Распределение наших обязанностей вполне разумное, но ты, наверное, заберешь свой шестой танковый к себе?
— Если ты обойдешься без него, готов забрать, чтобы нарастить глубину обороны.
— Прошу день-другой повременить. Он прикрывает наиболее вероятное направление удара. По некоторым признакам, гитлеровский корпус готовится перенести свой главный удар.
— Хорошо, вхожу в твое нелегкое положение. Но не бросай его в контратаки, как у нас принято. Танки расходуй экономно.
— Понимаю, понимаю, Михаил Ефимович.
— Тогда успехов тебе. И мне от них будет легче.
Захватив карту, Катуков вышел в открытый НП.
Поле горело, но даже на линии соприкосновения сторон не сплошной огненной полосой, а кустами. Наиболее густо они загорались и разгорались у Симферопольского шоссе и правее от него. Именно сюда, полагал Катуков, Гот поставил свои танковые корпуса, и они, углубляясь в оборону, все явственнее разворачивали часть сил в стороны. Эсэсовский — влево от шоссе, 48-й — пытается пробиться вдоль шоссе. Но основные его силы явно поворачивают к западу. В чем суть этого разворота? — возник у командарма тревожный вопрос. — Расширить участок прорыва? Заставить 6-й танковый корпус Гетмана отойти на север или к прежней разгромленной армии Чистякова? Определенный ответ не пробивался. Возникло лишь предположение: Гот задумал расширить фронт наступления, растянуть фронт обороны армий и тем создать для себя больше возможностей нащупать слабые участки в нашей обороне и через них пробиться к Обояни, а затем к Курску. По-видимому, надо собирать силы западнее Псёла. Через заболоченные берега Псёла тяжелые танки Гота едва ли пройдут, а если настойчивый Гот решится преодолевать Псёл, он потеряет немало времени.
Когда принялся набрасывать порядок перегруппировки частей, заявился Попель — заместитель по политчасти. Служа в танковых войсках Киевского военного округа, генералы слышали друг о друге, но война так разбросала танкистов, что Попель о подвигах бригады и корпуса Катукова лишь читал в газетах. Хотя война уравняла их, в душе Попель пока не мог признать старшинства Катукова, вытекавшего из введения единоначалия в тактических звеньях Красной Армии. Он, Попель, на армейских постах, почитай, два года (ведь мехкорпус в начале войны был посильнее теперешней армии), а Катукову доверили танковое объединение — и полгода не прошло. И то с оглядкой.
— Здравствуйте. Недосуг мне было заглянуть в штаб, тем более в политотдел. Комфронтом поставил срочную и нелегкую задачу, — первым заговорил Катуков.
— Понимаю. Но с НП-то можно было хотя бы позвонить и сориентировать меня в ней? — с мягким упреком спросил Попель.
— Надо было, — согласился Катуков, еще не обретший в полной мере того самого единоначалия, которое вытекало из решения ЦК.
Попель, услышав в голосе Катукова намерения ставить себя выше члена Военного Совета армии, примирительно предложил:
— Может быть, нам пора заменить «вы» на «ты»?
— Я не против, но побеседовать с переходом на «ты» не позволяет обстановка. Противник так разорвал Шестую армию, а личный состав ее пережил столько потрясений, что нам надобно заново узнать, на что он способен, какие задачи могут оказаться преувеличенными, со всеми вытекающими из этого последствиями.