— Несомненно, товарищ Сталин, несколько истребительных дивизий уже готовятся к передислокации в район Курска и в те районы, где мы намечаем осуществить контрнаступление.
— Не опоздаем ли усилить наши авиационные силы к началу немцами летней кампании? Получены данные: их ударные группировки готовятся нанести удары на Курск уже в мае.
— Строительство аэродромной сети ведется самыми интенсивными темпами… В день моего отлета из Краснодара количество самолетовылетов уменьшилось вдвое. С вашего разрешения нахожу целесообразным отдать распоряжение главкому ВВС о том, чтобы без промедления приступил к передислокации части истребительной авиации в район Курска, одновременно повысил боеготовность воздушных армий, расположенных на участке от Верхней Волги до Донбасса.
Для Жукова такие меры были очевидны, но Верховный молчал. Затем закурил и перевел взгляд к дальней стене. Георгий Константинович не был тонким психологом, но за три года общения с Верховным научился улавливать его меняющееся настроение. Уловил сейчас и то, что очевидная переброска авиации с Тамани под Курск вызвала в нем сомнение. Но почему?
Вблизи и вокруг крупных политических и военных руководителей всегда образуются группы и группки желающих оказать им помощь при разрешении кризисных ситуаций. Большинство поступает искренне, но порой у советников складываются противоположные мнения. Казалось бы, из множества предложений выбрать верное — не столь уж сложная задача, но от этого выбора зависела судьба кампании. За первые две кампании Сталин допустил три грубейшие ошибки, чем поставил страну перед вопросом: быть или не быть. Еще одна — и ему обеспечено жестокое проклятье современников и потомков.
Сейчас Сталин обеспокоился тем, что ускоренная переброска авиации под Курск в сочетании с сосредоточением за ним мощного Резервного фронта с одновременным ведением огромных инженерных работ могут насторожить немцев и те откажутся стратегического наступления. Но именно к срыву такового готовились все фронты. Правда, фланговые готовились к проведению контрнаступления, но в их составах не было столько сил, чтобы добиться сходного с подмосковным и сталинградским. Выбив пепел из трубки, Сталин наконец произнес:
— С переброской авиации под Курск повременить три — пять дней. Если что и перебрасывать, то мелкими группами и кружным путем. Усилить прикрытие войск, обороняющих Орловский выступ. Противник не должен определить истинные в нем силы и их предназначение. Артиллерийские корпуса и дивизии, включенные в состав центральных фронтов, до особого распоряжения держать в лесных массивах и балках. Их много в Центральной России. К тому же в них сохранились дубовые рощи, которые укроют артиллерию от немецкой авиаразведки. — Помолчал. — Предлагаю вам, товарищ Жуков, отправиться под Курск с двумя главными задачами. Первая — на месте выяснить, способны ли немецкие группировки начать наступление в мае — начале июня; вторая — ускорить на центральном стратегическом направлении инженерно-минные работы; третья — имеющиеся на этом направлении войска подготовить к отражению немецкого наступления. В случае вклинивания вражеских сил в нашу оборону удары по флангам врага осуществлять на ограниченную глубину, чтобы немецкое командование укрепилось во мнении, будто силы наши недостаточны для нанесения ударов с выходом на Днепр. Когда вы можете отправиться на фронт?
— Подготовлю докладную о поездке на Таманский полуостров и… могу, — не досказал Жуков своего намерения хотя бы несколько часов провести с Лидой, по сути, фронтовой женой.
— Если есть острая потребность, что ж…
Жуков был уверен: Сталину уже не раз и не два докладывали о том, что его, Жукова, постоянно сопровождает смазливая фельдшерица. Но командующие фронтами и тем более представители Ставки, выезжая на фронт, тем более в зону боевых действий, могли брать с собой не только фельдшера, но и врача. Жуков предпочитал брать с собой Лиду. Обязанности фельдшера она выполняла без расчета на привилегии, держалась скромно, чтобы злые языки не перемывали маршалу и ей косточки. Раз Сталин пока ни разу не заговорил о ней, значит, не считает нужным вмешиваться в его личную жизнь.
В поездку на Таманский полуостров Жуков Лиду не взял, и потому ему очень захотелось навестить ее. После назначения заместителем Верховного он вообще редко встречался с ней. Чаще не позволяли поездки на фронт, многодневные и недельные. У Лиды, подумал он, уже могла сложиться обида: став маршалом, начал отделываться от нее. Но таких намерений у него пока не возникало.