Жуков заслушал генерала-танкиста Орла, инженера Прошлякова, но ни с одним вопросом не обратился к Рокоссовскому, считая, что в какой-то мере неудачный ответ может повредить его авторитету. А авторитет командующего при всех обстоятельствах должен быть безупречным, его приказ, даже слово, должны выполняться без заминки и возражений. Обратился к Рокоссовскому, лишь закончив знакомство с его помощниками.
— Я, Константин Константинович, намерен выехать на НП Пухова. Пусть туда подъедет и Романенко, а немного погодя командарм второй танковой. Хочу присмотреться к ним, ну и дать понять, что дела предстоят серьезные. Значит, соответственно они должны и управлять своими войсками.
Должность командарма Жуков расценивал как ключевую в операциях, поскольку в армии соединяются проблемы тактики и оперативного искусства. Именно командарм связывает воедино все средства, которыми располагают войска, что и создает предпосылки командующему фронтом и Ставке верно и своевременно вводить резервы для перелома хода сражения. При всей высокой оценке возможностей Рокоссовского Жуков считал его мягковатым, чтобы вогнать в командармов очень важное: предстоящее сражение, которое может развернуться в битву, потребует стойкости до самопожертвования не только от солдат и низовых командиров, но и от командармов.
Подумав, Жуков сказал:
— Вы, Константин Константинович, уже хорошо изучили предстоящее поле сражения, потому вам необязательно сопровождать меня. Возьму с собой Портнова. Все необходимое он запишет и доложит вам, попутно присмотрится к местности. Да и я похожу глазами, погляжу. На карте поле сражения плоское, а в действительности лощин и оврагов на нем не перечтешь. Знаешь слова Суворова: гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.
Обед прошел в дружеских разговорах. Вопреки молве Жуков держался товарищески, острил, без настороженности отвечал на вопросы, в которых прослушивались и нелестные намеки. Выпив холодной колодезной воды, встал. Тут же встали все.
— Час потех прошел — примемся за дело.
Выйдя на крыльцо, деловым шагом направился к «виллису». В нем уже сидели порученец и Портнов, а рядом пристроилась машина с охраной и броневик.
В Понырях Жукова встретил командарм Пухов. До сегодняшнего дня дороги командующих не пересекались, и Жуков, уже настроенный на рабочий лад, зорко всмотрелся в генерала. С первого взгляда не показался: полное, без складок лицо, губы вроде бы никогда не сжимались в тетиву, фигура тоже мешковатая. Начальство не ел глазами. Жукову вспомнилась справка о командармах, подготовленная порученцем. Пухов больше служил, чем командовал. Последняя должность перед войной — начальник учебного отдела тыловой академии. Однако в первый год войны неплохо командовал дивизией, почему и поставили на армию с «несчастным» тринадцатым номером, и вот уже полтора года бессменно командует ею. Все военное образование — курсы «Выстрел». Значит, сам немало учился и заполнил голову не только знаниями, но и умом, чего не всегда дают академии.
Жуков, подав командарму руку, со сдержанной уважительностью спросил:
— Откуда нам можно осмотреть ваши боевые владения?
— С моего НП. Но он расположен близко к передовой, — предупредил Пухов.
— Не на снайперский же выстрел?
— Чуть дальше.
— Пойдем к нему по ходам сообщения, и немецкие наблюдатели не разглядят, кто пожаловал на передовую к ним под нос.
НП оказался добротным — блиндаж с двумя накатами из бревен и рельсов, пересыпанных землей, широкая амбразура, через которую просматривалась полоса местности между шоссе и железной дорогой, идущими к Курску.
— Не рискованно ли ставить себя прямо под главный удар неприятеля? — стал прощупывать командарма Жуков.
— Я буду находиться в более безопасном месте, чем солдаты. Потом, когда командарм за спиной, отступать стыдновато.
— Что ж… резон в этом есть
Взяв у порученца карту, Жуков принялся осматривать оборону неприятеля. Вскоре бинокль не устроил его, и он перешел к стереотрубе. Осмотрел первую, затем вторую траншеи, видимые участки третьей, задерживал объектив на огневых точках. Кое-где просматривалась глубина. Везде оборона выглядела безжизненной. Чего-либо из того, что могло подсказать о подготовке врага к наступлению, Жуков не приметил, однако маршал знал, как строго немецкие командиры и солдаты соблюдают указания по маскировке.