Она-то и вызвала к бытию Киевский собор. Начали по закону: спросили разрешения у патриарха. Он вместе с другими высшими церковными учреждениями разрешил его созыв. А для выработки "наказа" собору и в качестве своего личного представителя командировал митрополита Одесского Платона (бывшего Американского). Вместе с сей "радой" и специалистами "наказ" разработали. В состав его входили все епископы десяти украинских епархий, включая туда и Таврическую, Крым. Затем назначены были двухстепенные выборы: по селам и потом лишь по уездным городкам. Благодаря этому не смогли процедить селяков и заменить их интеллигентами (как это случилось с Московским собором при трехстепенных выборах). И Киев наполнился делегатами от земли, "дядьки", как обычно называли приятельски украинцев-крестьян. Это придало удивительно народный, "мужицкий" характер Украинскому собору и, можно сказать, спасло все дело.
Как и в Москве, от духовенства было два представителя и два от мирян. Были представители от академии, семинарии, университетов, монастырей и проч. Но все же основной характер собора был духовно-селянский.
Когда при обсуждении наказа дошла речь до "рады", почему и в каком количестве ей быть на соборе, вышло деликатное замешательство. Оказывается, многие из них не были выбраны совсем, приглашены другие. Иные же (как "от акушерок") и совсем были неподходящие уполномоченные, да и слишком уже было много охотников на собор: 50 человек на 250-270! Пятая часть! Но эти агитаторы знали силу пропаганды, особенно среди неискушенных селяков, и хотели пролезть на собор в полном своем составе. Тут пригодилась хитрость Одесского митрополита, экзарха патриаршего, Платона. Сохранился в моей памяти такой рассказ об этом.
- Бра-а-тие! - с умелой ласковой манерой обратился он к ним, - конечно, всякому ясно, какое значение вы имели как инициаторы и устроители этого собора! Но удобно ли нам самим назначать себя в члены его? Не лучше ли, друзья мои, положиться нам на волю его? Ведь, без сомнения, он оценит все то высокое достоинство "рады", которое она несет в себе, вызвав к бытию самый собор и их, как членов его. Этим вы лишь более выиграете в глазах собора, если предоставите ему решать вопрос о вас!
Искренно ли так думал остроумный митрополит или же он льстивыми речами хотел лишь убаюкать горячие головы "рады" (а он это умел), а потом подвести их под удар, не знаю... Допускаю и то и другое. Или еще лучше: и то и другое вместе. Он, как умный человек, не мог же не видеть, какой взрывчатый материал представляет "рада"! (Имя "рада" сходно по смыслу со словами: "уряд", "подряд", "согласие", "единство" или же с "орадеть", "заботиться", "работать".) Идти против нее прямо ему было решительно невозможно, и он предоставил это ходу событий... Во всяком случае, история должна сказать спасибо митрополиту Платону, если он действительно придумал такой выход. Улещенная его сладкими словами, как крыловская ворона, "рада" постановила, что собор состоит из тех-то и таких-то выбранных и, кроме того, в него входит и "инициативная рада" с знаменитым дополнением: "в количестве, какое будет угодно признать собору..." "Ворона каркнула, сыр выпал..."
А мог бы и не выпасть. Вся "рада" могла бы быть признанной собором целиком, если бы... Если бы она не была бунтовщической неистовой рабой! Своим дальнейшим поведением она замучила собор и подорвала всякое уважение к себе. Но до этого она успела еще натворить немало горьких вещей, а может быть, именно ими-то и отравляла потом украинцев-дядьков! Но "рада" не могла переродиться: рожденная для политической крайней борьбы, она не могла стать "церковной овцою" Христова стада. И Церковь украинская выбросила ее, мертворожденное дело родившую. Как это случилось - увидим вскоре.
Я лично попал на Киевский собор от Крыма по целым трем куриям: во-первых, меня избрали преподаватели всех духовно-учебных заведений, затем монастыри епархии избрали своим представителем, а кроме всего, епархиальный архиерей Димитрий (Абашидзе, о нем была выше речь) назначил меня своим заместителем на случай его отсутствия. И, следовательно, врагам моим невозможно было подкопаться под мои полномочия, когда они захотят этого. А они очень захотят этого со временем'
Напомню из главы о детстве, что в моих жилах несомненно течет кровь украинская и доселе живет любовь и к украинцам, и к самому языку. И фамилия Федченко(в) свидетельствует о моем происхождении. Недаром же крикун-галичанин со слюною вопил мне: "Цеи билоруський мало-рос, с Тамбовщини..." Он издевался, а народ меня послушает, когда зайдет речь о нем и всей его "раде",.,