Из русских, как я уже говорил, католики уловили очень немного жертв. Между прочим, в этом монастыре я нашел двух молодых людей, соблазненных ими: один, Н-в, был сыном правого члена Думы от Саратова; другой, Л-в, был увлекающимся сентиментальным юношей. Оба они старались оправдать себя передо мною, но это им не удавалось, а я не настаивал. После Н-в ушел от католиков в масоны, но, кажется, разочаровался и в них. А Л-в вел переписку со мной из Бельгии, тоже разочарованный. Концы их не знаю.
И еще нужно вспомнить мысли самих католиков о прозелитизме у русских (среди других народов). Для упражнения во французском языке граф-иезуит, между прочим, принес мне календарь-ежегодник страниц до 700, издаваемый в Париже под редакцией ученого архиерея Бодрий-яра. Там, среди огромного материала, встретил много интересного: что католики смотрели на нас, православных, как на раскольников, что на всех отступников от католицизма наложена соборная анафема. Кто не признает, что апостол Петр был князь апостолов, а не первый среди равных, тому анафема! Кто не верит, что папа - наместник Христа на земле, анафема! Кто не признает непогрешимости его, анафема! И т. д.
Когда я показал эти определения о. иезуиту Т., он даже смутился. Видимо, сам не знал всех деталей календаря или забыл о них. "Ну, скажите: какое же тут может быть единение, если мы все под вашей анафемой!"
Ему трудно было оправдаться.
Но зато в том же календаре признавалось, что по строгости аскетической жизни православные выше католиков. Но тут же бросается нам упрек, что хвалиться этим - фарисейство.
Сами же они действительно большие виртуозы в изобретении всякого рода компромиссов. Например, путешествующий перед затруднением; можно ли есть мясо, когда на пароходах не подают иной пищи? По-православному, не обратили бы особого внимания на эту мелочь. Ну, уж если согрешил этим, то покайся на исповеди: не хра-нил-де постов. Но у католиков все должно быть дисциплинированно, аргументированно, разрешено официально, чтобы совесть уже не мучила. И вот вопрос отправляется на обсуждение в какой-то отдел папской консистории в Риме. Оттуда дается ответ, приблизительно такой: "Хотя посты надлежало бы хранить, по крайней мере, монахам и монахиням, но, принимая во внимание то и то... дозволяется при путешествии есть и мясо". И совесть католиков уже теперь спокойна...
Интересны сведения о пропаганде католицизма. Всего католиков по миру официально что-то около 350 миллионов, больше, чем иных исповеданий. Но их беспокоит более прогрессивный рост протестантов, которых теперь уже тоже около 300 миллионов. А что же касается православных славян, в частности, русских, то они не отличаются усердием в деле обращения других в свою веру. Но зато, говорится в календаре, у русских есть два опасных свойства; первое то, что они умеют обращать в свою веру народы там, где ступала их нога, без особой миссионерской пропаганды, а влиянием духа своего; второе же то, что их бабы роятся, как пчелы, и православие множится быстро через естественный прирост.
Понятно поэтому, что католики ревниво борются против всякого расширения русских территорий: будь это при царях или при советской власти. Об этом мы еще раз услышим из книги одного бывшего итальянского министра, напечатанной в Америке.
Вспоминая все это, я могу сказать, что католики суть христиане, верные папизму, но довольно холодные, тепла от них я не видел. После, во Франции, история подтвердит это мое впечатление еще больше.
В заключение поделюсь впечатлением от посещения Айя-Софии, этого чудного памятника византийского церковного творчества, теперь мусульманской мечети. Не буду говорить о величии, роскоши, красоте, свете этого храма. Но вот что остановило мое внимание при входе в самый храм. У задней стены его, на циновке, по мусульманскому обычаю, без обуви сидел на корточках какой-то турок и, медленно раскачиваясь телом, молился, закрыв очи и не обращая ни малейшего внимания на любопытствующих посетителей храма. И вдруг мне пришла мысль: почему Господь позволил отнять такую святыню от православных и отдать ее "нехристям"?
Неужели греки духовно ослабели за 15 веков христианства настолько, что им нужна была катастрофа для дальнейшего сохранения православия? Вот этот турок сидит, качается и молится по-своему, а ведь, пожалуй, сейчас во всем великом городе не найдешь грека, так смиренно молящегося где-нибудь в храме. Все они заняты "делами", а о Боге вспоминают лишь по праздникам. О русских беженцах и говорить не стоит! Даже немыслимо представить кого-либо из нас, архиереев ли, генералов ли, солдат, казаков, интеллигентов, вот так публично и сосредоточенно молящихся. Не терпим ли мы, и греки, и русские, наказание Божие за то, что продаем свое первородство христианской истины за чечевичную похлебку материальной привязанности, как прочие неверующие?