Глава 1. Дыхание ветра.
Снова чувство тошноты, открываю глаза и только успеваю спустить ноги с кровати, как из меня вываливается на пол очередная порция не переваренной моим желудком пищи. Голова раскалывается, откашливаясь, я тру лоб. Такое бывает, когда тебе вводят сильнодействующее снотворное, и ты получаешь бесплатное сомнительное удовольствие проспать несколько дней. Кажется, это только что произошло со мной. На меня пялятся четверо ученых, трое из которых что-то записывают, а один начинает проводить рядом со мной небольшим экраном измеряя мои жизненные показания. Это штука что-то типа рентгена, только еще показывает, что с человеком не так. Теперь наука ушла далеко вперед. Только поднеси эту херню к человеку и сразу все о нем узнаешь: чем болеет, сколько, да еще и лечение назначит. ― Жизненные показатели в норме, ― произнес он. После чего убрал эту штуку и отошел с ней в сторону небольшого окна, показывая, что очередной гость может зайти. Я отвернулась, мне уже тошно на них смотреть. Я знаю, кто что начнет делать дальше. Каждый день один и тот же сценарий. Я - биологический эксперимент, находящийся здесь уже 2 года. Мне было пятнадцать... У меня была семья, родные. Я была единственным ребенком в семье, но все кончено. В один прекрасный день, когда я, беззаботно жуя жвачку, возвращалась на самокате домой после школы, меня схватили и насильно затолкали в черный джип. Так я и попала в этот экспериментальный центр, без надежды вернуться. Вообще официально его не существует. Он зарегистрирован, как пансион для бездомных детей. Хорошо придумано, а? Никто до сих пор ничего не заподозрил. Раз в полгода к нам приезжают с проверкой из министерства. Только это их люди. Нас было двенадцать человек, до сих пор помню наизусть весь список. Поначалу мы не знали, зачем нас сюда привезли. Нас путали. Детям говорили, что это лагерь. Мне и моим сверстникам, что это элитная школа, и нам сильно повезло, что нас выбрали. Взрослым... им ничего не говорили, они сами понимали, в чем дело. Нам запретили звонить родным и в первый же день отобрали телефоны. Разрешили лишь написать письма, которые, разумеется, не были отправлены. Затем начались опыты. Первую инъекцию ввели Эндрю Блэйку - восемнадцатилетнему парню. Через несколько часов он умер. Оказалось, что у него было слабое сердце. Второй была девяти летняя Юнити Стромз. У неё после введения сыворотки кожа стала нежной, как крылья бабочки, а они не учли этого. На одном из ежедневных занятий физкультурой на заднем дворе пансиона она залезла на дерево, спрыгнув с которого, попала ногой прямиком на разбитую бутылку. Это была случайность, стекло пробило ее ногу до кости. Её не смогли спасти: кровь не сворачивалась. С тех пор нас не выпускали во двор. Так мы потеряли всякую надежду на связь со внешним миром и стали узниками четырех стен. Я была седьмой и самой слабой из всех участников. У меня было больное сердце, как и у того парня. Я помню, как боялась, и как Лилии Вульф удалось договориться с ними. Она была самой старшей в нашей группе и всегда поддерживала всех нас. Я помню, как она присутствовала в помещение рядом с операционной и все видела через окошко. С того момента она стала единственной моей опорой. ― Вдруг я умру, ― рыдала я в её объятьях. ― Я не хочу! Я... Я люблю жизнь! ― Всё будет хорошо? ― cо слезами? сама не веря своим словам, прошептала она. ― Ты справишься, я верю в тебя. Меня положили на операционный стол и начали внутривенно вводить инъекцию. Она была светло-синего цвета, с густоватой консистенцией. После её введения мне стало плохо. Я ничего не помню, кроме того, что меня чудом удалось откачать. Вся проблема в том, что сыворотка была несовершенная, поэтому каждый раз они меняли её внутренние компоненты. Сейчас мне семнадцать, и я до сих пор не могу понять, почему жива. Этот вопрос не дает покоя не только мне, но и им. Они неоднократно пытались соизмерить и создать такую же сыворотку, которую когда-то ввели мне. Но её состав был спонтанный, никто ничего не записывал. В помещение зашел молодой мужчина, точнее парень лет двадцати, вырвав меня из воспоминаний. Не обращая никакого на него внимания, беру стакан с водой и начинаю полоскать горло. Он идет размеренными, четкими шагами. Кто-то слишком самоуверен, он уже мне не нравится. Завязывается непродолжительный разговор, после дорогие лакированные туфли направляются в мою сторону. Я продолжаю свою процедуру. И вот он подошел ко мне буквально вплотную. Что, совсем охренел, это мое личное пространство. Подняв голову и не смотря на незнакомца, заканчиваю процедуру и выплёвываю все ему прямо на туфли, после чего встречаюсь с его глазами. Моя выходка ничуть его не смутила. Он даже бровью не повел. Только продолжал внимательно осматривать меня с ног до головы. Это начинает выводить. Он кивнул мне. Я подняла одну бровь. Что еще за фокусы. Все моментально покинули это помещение и закрыли за собой дверь. Когда вышел последний из этих ненормальных, он закрыл жалюзи и дверь. Отлично! Меня снова ждал очередной допрос. Неделю назад к нам приходила молодая брюнетка. Она была довольно не дурна собой, с яркой помадой на тонких губах. Дама интересовалась, нравится ли мне и Лилии здесь, сколько мы здесь. Потом подругу вывели, а меня оставили. Она интересовалась, чувствую ли я какие-то изменения после введения этой вакцины. Теперь, видимо, пришел ее друг. Не став ждать, я встала. Не люблю разговаривать со стоящим собеседником сидя. ― Привет, ― начал разговор он довольно приятным, немного хрипловатым голосом. ― Какое неприятное зрелище, ― он показал на свои только что оплеванные мной туфли. ― Да-а-а, ― протянула я, набрав в щеки воздуха и выпустив его. Затем, невинно на него посмотрела. ― Кажется, они новые и стоят кучу денег! Кто же это сделал?! ― трагически закончила я и посмотрела по сторонам в поисках подлеца