В пять состоялся Оргкомитет по созыву съезда. Я попытался смягчить некоторые формулировки, не потому что даже кого-то жалко, а потому что не хочу грязи. Хочу отделить ругань от решения юридических вопросов. Феликс Кузнецов, который, как всегда, хочет какого-то нового влияния, сказал, что «Есин замыливает». Предвижу и возможные ответные шаги среднеазиатов. Всем здесь командует Ларионов, который, чувствуется, глубоко Пулатовым оскорблен. По некоторым репликам я понял, что хочется нашим русским товарищам вернуться и к решению вопроса о Литинституте.
Продолжаю читать книгу Штефана Плаггенборга «Революция и культура». Здесь нет каких-то экстатических выкриков, которые хочется поцитировать, но само спокойное разбирательство с эпохой и временем, сама неожиданная постановка вопросов о пропаганде, о воспитании масс затягивает своей логикой и доказательствами. Плагенбор молодец еще и потому, что просмотрел кучу «низового» материала, которого так чураются наши исследователи. Много нового в сведениях о революционных праздниках, о «переделке» человека, об экскурсиях, о монументальной пропаганде и пр.
В девять опять в «Звездный» ходил смотреть французский фильм «Развратник». Он переводится и как-то еще, типа свободолюбец и пр. Это про Дидро с Фанни Ардан и Винсан Перес. Великолепная картина, нарядная, увлекательная, преувеличенно эротичная. Но это и картина, о том, почему произошла Французская Революция.
22 ноября, среда. Накануне раздался странный звонок. Я вполне могу забыть и фамилию и уже почти забыл сам факт этого эпизода. Звонил Владимир Михайлович Гориккер — режиссер, снявший когда-то фильм с моим участием «Соната Бетховена». Это была одночастевка на Высших режиссерских курсах. У меня были сложные отношения с этим человеком. И этот фильм, только потому, что действие происходило во время гражданской войны, и его следующий сделанный по сентиментальному рассказу Паустовского, я считал конъюнктурными. В молодые годы Гориккер был женат на выдающейся нашей певице Галине Олейниченко, у него было музыкальное образование, и его работы я трактовал так: в другие места не протиснулся, значит, схватился за музыку. Или почти так. В общем, Горрикеру исполнилось 75 лет, и в Музее кино показывали его ретроспективу. Он позвонил мне, я взял несколько человек с работы, взял для подарка книгу, купил розу. Как мог. Но главное и этот фильм со мною мне очень понравился, и произвел огромное впечатление другой гориккерский фильм «Моцарт и Сальери» по опере Римского-Корсакова. Здесь четыре выдающихся актера: П.Глебов, И.Смоктуновский, Пирогов и Лемешев. Глебов просто произвел на меня такое же впечатление, как в свое время Бондарчук в «Тарасе Шевченко». Я помню, как довольно бестолково снимался, а как В.М. все смонтировал, какие лица, детали и какая акцентировка. Как поверхностны мы в наших суждениях. Какой великий был это подцензурный советский кинематограф. Я обязательно напишу эссе о кино. Так же, как я написал о пище. Надо подумать, запустить в подсознание и ждать оттуда результатов. Не пиши, Есин, торопливо.
23 ноября, четверг. Вышел «Труд», которым я почти удовлетворен. Правке подвергся только «расизм» К.Борового. У Меня в записях стоит именно так: «разговоры о русской духовности — это расизм». Значит, я сам не поверил своим глазам и «снизил» точку зрения, заменив на шовинизм.
Съезд пролетел за три часа, как и обещал Ларионов. К счастью, не было никаких разбирательств, делегаты, а их было всего двадцать, все понимали и молча проголосовали и за пулатовскую отставку и за избрания председателем С.В.Михалкова. Все внутренне были сломлены представлением, который Пулатов устроил на Исполкоме, якобы, с еще не подписанным договором на передачу в оперативное управление Дома Ростовых фирме «Эфес». На самом деле договор ужен был подписан. Дележ остальных должностей Исполкома проходил осторожно, дабы не нарушить баланса сил, не восстановить против себя националов и сохранить во главе организации людей из сферы влияния Арсения. Арсений добился своего и стал первым замом Михалкова. Здесь есть замах остаться наследником. Сергею Владимировичу 88 лет. Замом стал Ренат Мухамадиев, Феликс Кузнецов. Во время самой процедуры выдвижения я сказал несколько слов об энергии Ларионова и его с юности честности. Дай-то мне бог, чтобы за прошедшее он не изменился. Вместе с Проскуриным и Сорокиным я получил место секретаря Исполкома. Настроение по этому поводу не самое радостное. Все зависит от того, что будет дальше, а не просто эксплуатация аренды Дома Ростовых. С некоторой иронией я подумал, что путешествовать и представительствовать от лица несуществующего сообщества сейчас станут другие.
Во время вопроса о Ревизионной комиссии я слегка схватился с Феликсом об оплате труда Председателя ревизионной комиссии. Я считал, что это надо делать, и принципиальность Председателя от этого не убудет. Все зависит от того, кто во главе. Кстати, в члены комиссии избрали Толкачева. Для меня это был лишь эпизод. Однако, проходя позже по залу, Феликс сказал, «в этом вопросе ты выиграл». Играйте сами в свои вопросы.
Вечером мне звонил какой-то клиент Арсения, предлагал возглавить букинистическую торговлю и попутно сказал, обратил ли я внимание на то, что бывший «Советский писатель» ничего не выпускает. Действительно, в киоске, стоящем во дворе, ничего нет кроме двух или трех романов директора. Вечером уже на фуршете, который состоялся у Ларионова в издательстве, подошла ко мне Людмила Салтыкова и начала беседу, в которую вкрапливала свои инвективы против Пулатова. Я не очень был расположен слушать, ибо знаю, как много здесь возникает несправедливых наветов. Руководить в условиях всеобщего воровства и мздоимства трудно, и руководителю часто приходится делать то, чего в обычном налаженном государственном порядке он никогда бы не сделал. Тем не менее два факта неприятно зацепили сознание. Тимур, оказывается, купил пятикомнатную квартиру на Гоголевском бульваре. Это очень большие деньги, если так и было. Взять писателю, не издающемуся широко, таких денег неоткуда.
24 ноября, пятница. В час дня началась ежегодная конференция о переводе. У нас она посвящена памяти Льва Адольфовича Озерова. Очень интересно говорил профессор Воскресенский о новом лауреате Нобелевской премии китайце. Воскресенский вообще очень интересно рассказывает о Китае. А что касается нового лауреата то в основе его успеха лежит не только талант и новизна для европейца тематики, но и диссидентство. Это тоже невозвращенец. В.П. Голышев говорил о необходимости для переводчика дополнительного чтения на родном языке. Он интересно все это аргументировал.
Открывая конференцию, во вступительном слове я остановился на статье в «Известиях». Мой тезис: ребятушки — это ваш портрет. Одновременно я прочел длинный список публикаций наших студентов в центральных толстых «демократических» журналах за последних пять лет. Тут же попросил сделать такой же список и по кафедре перевода. С этого в свое время я и начну свою отчетную речь на перевыборах ректора.
Враг к этому тоже готовится.
Порассуждали с Мишей Сукерником на тему антисемит ли я. Миша утверждает, что он сам «интернационалист». Я-то уж не интернационалист точно. Само рассуждение человека «рассеянного» племени об интернационализме некорректно.
Вечером в Доме Кинематографистов (какая глупость с переименованием, этот дом по-прежнему называют Дом кино — инициатива этого переименования лежала на Э.Климове.) смотрел прекрасный фильм Дэвида Линча «Обычная история». Старик, не имеющий автомобильных прав, на газонокосилке едет за 400 километров к брату, с которым они в ссоре. Как бы другая, трудовая и нерекламная Америка. В.С. все время постанывала, почему же эту Америку раньше нам не показывали. В кино все, что истинное, сейчас называют «фильмами для фестивалей».