И в дороге до Полотняного завода, и сидя на концерте, я все время думал о своей речи. Надо обязательно коснуться отношения Пушкина с царем и властью, должна быть отчетливая перекличка с сегодняшней интеллигенцией, сказать о его западной и одновременно русской ориентации, не забыть и тезисов профессиональных — поэзия и проза. Он пробудил Лермонтова. Я твердо так же решил поговорить о современном модернизме в музыке, литературе, искусстве на примере зала, так настойчиво слушающего классику. Заканчивать буду воспоминаниями о калужском моем бытии. О церкви на Смоленке, о ложке сахара на куске хлеба, который давали на перемене в школе, о первых стихах Пушкина, которые мы заучивали в войну. Он тогда был явно на нашей стороне. Оказался ли бы он на стороне сегодняшних властей?
Произнес речь, стараясь говорить покороче. Потом ко мне подошел один из моих «земляков» и сказал, что им с женой речь понравилась. Оказывается, можно не все формулировать, пафос, помимо фраз, доходит до слушателя. Я понял, что я с этой парой приблизительно одних взглядов. Потом во время пикника где-то вблизи Полотняного завода — на кусок полиэтилена накидали нарезанную магазинную снедь — мы долго говорили о политике и о сегодняшнем дне. Опыт у собеседника огромный. Я люблю мужиков с таким резким аналитическим умом, которым я сам не обладаю. Согласились, что страна подошла к определенному рубежу, когда количество превратилось в качество. Вот тут-то она и была подстрелена перестройкой. Вместе как-то отыскали и рубежи начала разрухи — тезис Хрущева о личной заинтересованности как основном стимуле хозяйствования. С моей точки зрения, это абсолютно верно. Страна уже зажила по другим принципам, и этот неграмотный крестьянин заставил ее пятиться. Мы только сейчас поняли, что уже жили и в каком-то неожиданном социализме, и в каком-то неотчетливом коммунизме и проглядели это. Откуда помощнички наших вождей вытащили словечки, которые и оказались для общества главными минами: стагнация, консенсус и т. д. Представляю в этот момент лица старшего Арбатова, Зорина, Бунича. У моего собеседника интересная мысль, что интеллигент — это человек, всегда общественное ставящий над личным.
Дворец — Полотняный завод. Кабинет в крыле, которое выходит на заводы. Коммунисты организовали школу и управление. Был и музейчик. Немцы. Никто ничего особенно не растащил.
Леша вел себя идеально, не толокся рядом с делегацией. Сидел вдали за пикником. Был молчалив. Молодец.
7 июня, воскресенье.
Обнинск, читаю дипломные работы.
8 июня, понедельник.
Материал для телерейтинга «Труда»:
«В силу незначительности и недостоверности мнений российского телевидения для нашей постсоветской действительности мы уже давно смотрим его, как в концерте слушаем музыку: фрагменты перемежаются собственными воспоминаниями и думаниями о себе. Возникает проблема как бы параллельных текстов. Такие параллели у меня возникли и на этой неделе. О политике не говорю, россияне не то что стали равнодушны к ней, а она помертвела, поэтому знаменитые телеобозреватели могут дальше спорить между собой. Мы уже все патетически воскликнули: «Что мне Гекуба» во главе с Ельциным ли, Чубайсом или новым бодрым премьером.
По одному из каналов попался зарубежный фильм «Хищники». Это о восстании птиц против людей, так варварски вмешивающихся со своим неуклюжим желанием переделать природу и не ждать от нее милостей. Даже канарейка норовит клюнуть человека. Здесь для меня лично две темы: первая — массовая гибель в Москве деревьев. Далеко не надо ходить, достаточно взглянуть на состояние зеленых насаждений на бывшей улице Горького, на Комсомольском проспекте или на Ленинском. Вторая тема — это восстание: уже даже птицы озверели. А что если в стаи собьются недовольные политической экологией люди?
Второе соображение касается прямой трансляции открытия давно уже не популярного «Кинотавра». Почему так нелепа вся эта церемония с украденной где-то идеей звездной дорожки и с попыткой превратить третьестепенных деятелей культуры в деятелей и звезд искусства. Что только стоит восклицание одного из ведущих: «Приближается группа писателей-сатириков». Воистину мы если не стадная, то коллективная страна. И пусть попробует переделать нас какая-нибудь рыночная экономика.
Третье частное соображение касается ошибки в произнесении Ариной Шараповой названия крупного города в Чехии. Город называется Чешске Будейовице, а не Бедеевице или что-то в этом роде. В связи с этой инвективой против нашей безмятежной теледикторши вспомнилась цитата из «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова. Она, правда, касалась наших радиодикторш. Писатель не предполагает наших гигантских шагов прогресса: «Я, откровенно говоря, — это речь Воланда, — не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки, невнятно произносящие названия мест. Кроме того, каждая третья из них немного косноязычна, как будто их таких нарочно подбирают».
11 июня, четверг.
Опять все утро сидел на экзаменах у заочников. Лева Скворцов отпросился у меня на четверг. Председатель государственной экзаменационной комиссии выгребал, к счастью, ни одной двойки, но все равно предмет знают ребята неважно.
Проболтался в институте весь день, занимался разными экономическими делами. Узнал, что, кажется, из особняка съезжает «Русское золото». Как и все подобные организации, они не сочли нужным поставить меня в известность заранее. Надо снова искать арендатора. Не знаю, как будем платить отпускные. О, если бы мне пожить жизнью наших профессоров. За шесть лет они так и не знают, что такое задержка зарплаты. Экономические ужасы, в том числе и эти самые невыплаты, существуют для них лишь в телевизионном виде.