«Преступление, — писал Дриль, — как и всякое другое действие, есть производное от взаимодействия внутренних и внешних факторов» (Дриль, 1904а, с. 415). Внутренними факторами являются биологические и психологические свойства человека. Внешними — социальные условия его жизни, общественная среда, в которой находится человек. Психические особенности преступника рассматривались прежде всего как проявление его психофизического типа. Роль психологии в уголовно-антропологическом учении, по мнению Дриля, состоит в том, что психологические исследования позволяют выяснить психофизические типы преступников и распределить их по степени опасности для общества. Психология позволяет соотнести преступника как личность, стоящую ниже типа нормального общественного человека, обладающую минимальной степенью приспособленности всей психофизической структуры, с условиями жизни окружающего общества.
Преступный мир описывался многими журналистами с большим или меньшим вниманием к социально-психологической его характеристике. С точки зрения социально-психологической наибольший интерес представляет книга Н. М. Ядринцева «Русская община в тюрьме и ссылке. Исследования и наблюдения над жизнью тюремных, ссыльных и бродяжнических общин», изданная в 1872 г.
В середине прошлого века после судебной реформы поднялся вопрос о реорганизации тюрем и характере заключения. О тюрьмах было напечатано немало статей в периодических журналах, выпущены книги. Одним из первых авторов, собравших богатый материал об этой стороне жизни в царской России, был Н. М. Ядринцев, журналист и исследователь Сибири. Он занимался изучением истории этого края, экономикой и общественным бытом как русских поселенцев, так и сибирских народностей.
Обстоятельства жизни Н. М. Ядринцева сложились так, что он, сибиряк по происхождению, не закончив Петербургского университета, вернулся в Сибирь и был там обвинен по делу о так называемом «сибирском сепаратизме». Его арестовали и посадили в Омский острог, где он пробыл три года, пока тянулось следствие. Суд приговорил Ядринцева к двенадцати годам каторги, затем приговор был смягчен и осужденного сослали в Архангельскую губернию.
В годы заключения и ссылки Ядринцев записывал свои наблюдения и беседы с заключенными, производил их обследование и опросы. На основании собранных материалов Ядринцев дал социально-психологическую характеристику разных групп заключенных, находившихся в общих камерах, и узников, содержавшихся в одиночках. Он пришел к выводу о том, что можно говорить о тюремной общине как о социальном явлении и о ее воздействии на поведение заключенных.
В предисловии к книге говорилось: «Несколько лет тому назад автор этой книги имел случай близко познакомиться с миром преступников и с жизнью сибирских тюрем. Присматриваясь к внутренней жизни острога, он, естественно, имел возможность сделать много наблюдений в этом „отверженном“ мире и наглядно изучить историю преступлений. Сведения, добытые личными наблюдениями и расспросами, автор признал необходимым проверить исследованием об историческом значении русской ссылки» (Ядринцев, 1872, с. 3–4).
Внимание Ядринцева привлекла коллективная жизнь острога. «Жизнь преступников, — писал он, — может служить доказательством того, что инстинкты общежития, взаимных привязанностей и симпатии не пропадают даже в самых тяжелых тюремных условиях. Даже там складывается коллективная жизнь — тюремная община» (там же). Через всю книгу проходит мысль о том, что нет преступных по своей природе типов людей, что преступники — те же люди, попавшие в особые жизненные обстоятельства. Ядринцев выделяет потребность человека в общении как одну из насущнейших. Поэтому столь тяжким является одиночное заключение. Долгое и вынужденное одиночество губит человека. Великую роль играет для сохранения личности заключенного привычка к умственному труду. Лишенный общения с другими людьми, узник не может удовлетворить «чувства и потребности общежития». У тех, у кого нет привычки самостоятельно возбуждаться мыслью, наступает в отсутствии общения какое-то отупение. «По мере того, как при келейном заключении присужденный снабжается занятиями, чтением и письмом (что составляет косвенное общение с другими людьми)., — писал Ядринцев, — по мере того, как ему дозволяется свидание или переписка с родственниками, — шансы к тоске, аффектам и сумасшествию уменьшаются и наконец исчезают» (с. 26).