— Но чего ты тогда хочешь? — мой голос звучал очень тихо, и если бы не странно вспыхнувшие глаза Кайла, я бы подумала, что никто меня не слышит. — Если, чтобы я забыла все или сделала вид, что забыла — то это невозможно…
— Тесс, — выдохнул он и протянул руку, словно желая коснуться моих волос, но так и не решившись, — Если бы я только мог ее не любить… Или хотя бы любить только одну из вас…
— Но это тоже невозможно, — я заставила себя улыбнуться, желая в тот момент только одного: забиться в какой-нибудь уголок и дать волю слезам. Моя натянутая улыбка сработала хуже пощечины: Кайл застыл, несчастный, растерянный.
— Я не испытываю к тебе ненависти… — медленно произнесла я, видя, как смягчаются от моих слов черты парня. Ничего уже нельзя изменить. Даже, если Лоа вдруг исчезнет из нашей жизни — пути назад нет. Так пусть хоть кому-то из нас станет немного легче. Странно, но, несмотря на все, я не хотела, чтобы Кайл страдал. Уже нет.
— Спасибо, — он обнял меня, всего на пару секунд, но и этого хватило, чтобы мое сердце забилось в болезненной лихорадке. После этого Кайл ушел, а я осталась стоять там, чувствуя, как мой мир разваливается на куски…
Если бы я его по-настоящему ненавидела, сумела бы взлелеять то обжигающее чувство, все было бы куда проще.
Но как я могла? Все мы были в этой игре только лишь разменными монетами. Не пешки, еще меньше и незначительней.
И я должна была сделать хоть что-то… чтобы хоть на доли мгновенья вновь стать свободной от чужой воли, чужих правил.
— Ты уверен? Это ведь жестоко… — лицо говорящего исказилось, словно от приступа острой боли.
Тео расхохотался каким-то жестоким смехом:
— Горг[3], я уже ни в чем не уверен. Это ты все решил! Твою любимицу мы не можем вывести из игры прямо сейчас, но вот роли поменять — вполне можем. Вот только ее партию должен доиграть кто-то другой. Или ты передумал? — пристальный взгляд голубых глаз испытующе изучал мрачные черты.
После продолжительного молчания тот все же покачал головой.
— Нет.
Светлоглазый слегка приподнял одну бровь:
— Твой выбор я осуждать не собираюсь, но скажи только одно… А какая разница? Забрать ее сейчас ты все равно не сможешь. А потом — потом она в любом случае станет твоей.
— Я не хочу, чтобы она страдала, — спокойно произнес Горг, — Если в моих силах сделать ее муки чуть терпимей — я это сделаю.
— А я-то полагал, что этот этап для нас давно пройден, — хмыкнул Тео. — Что ж, пусть все будет, как ты решил. Только не забывай, мой друг, что избыток эмоций ведет к ошибкам, чаще всего — непоправимым.
Сказав это, он приставил ладонь козырьком ко лбу и, щурясь от яркого рассвета, вгляделся в небо. Оно казалось совершенно обычным для этого мира и этого времени: серое, лишь с легким намеком на голубоватый отлив, без единого облачка. Безжизненное небо пустыни, в которую и превратилась Земля. Но вот вдалеке каплей чернил на грязноватой бумаге проявилась темная точка.
— Началось, — одновременно сорвалось это восклицание с губ друзей.
А точка в небесах разрослась до настоящей тучи, но не благодатный дождь должна была она принести… Только гибель.
Из черного тяжелого облака полились на землю струи воды. Иссохший песок жадно впитывал их, давая просачиваться глубже и глубже. Темнели камень и бетон, потемнело небо, в один миг ясный день превратился в густые сумерки.
Ни одна капля не коснулась Тео и Горга. Первый довольно кивнул, бросив прощальный взгляд на не стихийное буйство, и исчез, словно и не было. Во взгляде второго мелькнуло сожаление. Но мгновением позже во влажном воздухе растворился и он.
Я проснулась утром раньше обычного и не смогла заснуть снова. Какое-то странное чувство, царапаясь и волнуясь, вызывало необъяснимую тревогу, будоражило. Стоило только закрыть глаза и, могу поклясться, я начинала слышать странный шум. Смесь журчания и шороха непонятного происхождения — в полной тишине это производило удручающее, сводящее с ума впечатление.
Понимая, что скорее сойду с ума, чем смогу поспать, решительно поднялась с кровати. Шумом своих шагов я постаралась заглушить и непонятные звуки и собственное беспокойство.
Томы в комнате уже не было, и ее постель оказалась аккуратно застелена. В такое время она могла быть только в одном месте — на кухне. Девочка часто помогала повару, а иногда приходила туда что-то сделать, пока все еще смотрели десятые сны. Как-то раз я спросила сестру об этом, но она лишь уклончиво ответила, что «ей иногда не спится», и оборвала все дальнейшие попытки возобновить этот разговор. Порой мне казалось, что у Тамары больше тайн, чем у меня самой и большинства моих знакомых. И что она куда сильнее всех нас, раз хранила их, никому не жалуясь. Но я очень хотела, чтобы ей не приходилось быть такой сильной, чтобы Тома могла оставаться простым ребенком… Жаль, что для этого пришлось бы разрушить весь мир и отстроить заново уже другой. Еще больше жаль, что я на это неспособна, иначе сделала, не задумываясь.
Я решила и сама спуститься на кухню, поговорить с сестрой, прежде чем отправиться в очередной рейд. Неизвестно, насколько он затянется. И, как всегда бывает с Гонцами, неизвестно, вернусь ли я после него домой…
Пока я передвигалась в хитросплетении коридоров, ничто не прервало мертвую тишину, царящую вокруг. И вновь я задумалась о том, что жить в подземелье невыносимо тяжело. Только наличие рядом близких и возможность хоть изредка вырываться наружу скрашивали тоскливое существование в бункере. Если бы не было Технобогов, то уже сейчас люди могли переселяться на поверхность…
— Привет, не думала, что ты уже проснулась, — звонкий голос сестренки вывел меня из оцепенения. Надо же, дошла буквально на «автопилоте», не замечая дороги.
— Доброе утро, — улыбнулась я и пожала плечами, — Не спится чего-то…
— Может, тогда поможешь мне с завтраком? — с надеждой посмотрела на меня Тома, — Джад, наверняка, еще не раньше, чем через час придет — а голодные ранние пташки, вроде тебя, вот-вот слетаться начнут.
В общем-то, готовка и прочие «женские» занятие никогда меня не интересовали, но… Сестра же попросила. К тому же побыть рядом с ней — далеко не худшая трата времени.
— Хорошо, но процессом руководишь ты.
— Не бойся, ничего серьезного я тебе все равно не доверю! — рассмеялась она, и я почувствовала, как теплеет на душе.
— Нарежешь, только помельче, — указала Тамара на крупный кусок сырого мяса. Я поморщилась: это напомнило мне о временах, когда мы с Кайлом охотились в подземельях… Не хотелось сейчас вспоминать о нем и прошлом. Но отказываться было глупо и некрасиво; скрипнув зубами, я взялась за дело.
Пока возилась с мясом, Тома легким ветерком носилась по кухне, успевая и там и тут: помешать, добавить немного того или щепотку этого… Никогда не понимала, но, похоже, ей действительно нравилось это занятие. В любом случае, лучше пусть она возится на кухне, чем последует по моим стопам и станет Гонцом.
Из-за работающей печи в комнате вскоре стало жарко, я то и дело оттирала лоб тыльной стороной ладони, а Тамара уже не казалась такой же бодрой. Она взяла с полки жестяную кружку и набрала в нее воды из крана.
— Попьешь, дашь мне тоже, — бросив взгляд через плечо, попросила я и вернулась к своему однообразному и утомительному занятию.
— Угу, — донеслось до меня. Вдруг Тамара закашлялась, наверное, поперхнувшись водой. Секунд через тридцать, в течение которых кашель не прекращался, я встревожилась.
— Эй, тебе помочь… — начала я. Но тут стало очень тихо, только бульканье еды и гудение огня звучали вокруг. Потом раздался металлический звон. Я обернулась, чувствуя, как странная медлительность сковывает все мои движения — будто я угодила в густой липкий студень.
Напротив, одной рукой опираясь на стол, стояла Тамара. Лицо отливало какой-то нездоровой синевой, другой рукой она хватала себя за горло, а рот был жалобно приоткрыт… У ног, в лужице воды, валялась кружка.
3
Горг (Gorge) — сокращение от Демогоргон (Demogorgon), греческого имени Дьявола, которое не должно быть известно смертным. По этой, а так же по ряду других причин имена двух этих существ не фигурировали в большей части романа.