Брайан Стейвли
Пепел Нетесаного трона. На руинах империи
Феликсу, помогавшему мне с чудовищами
Brian Staveley
THE EMPIRE’S RUIN
Copyright © Brian Staveley, 2021
Map artwork by Isaac Stewart
All rights reserved
Published by permission of the author and his literary agents, Liza Dawson Associates (USA) via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia).
© Г. В. Соловьева, перевод, 2023
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023
Издательство Азбука®
1
На мосту было пусто.
Сначала они беззвучно, темной кляксой на звездном поле, пронеслись над водой широкого канала, едва не задев головы подгнивших деревянных статуй на мосту. Гвенна Шарп не сводила глаз с моста у Пивного рынка, высматривала силуэты соратников по крылу – Талала и Кворы, которых предполагалось подхватить на пролете.
– Сучье дело, – буркнула она. – Джак, новый заход.
По плану все было просто. Дождь, за недели раздувший каналы и затопивший нижние этажи деревянных построек, ненадолго прекратился. Хоть один вылет, не оскальзываясь на когтях, без теплых жирных капель в лицо, без дождевой пелены, сквозь которую в двух шагах ничего не разглядишь. Понятное дело, накладки случаются и в ясные ночи: перекрытые улицы, неожиданный обход стражи; а то малявка, которой давно пора бы в постель, выглянет из окна, заметит двоих в черном с мечами в заплечных ножнах и позовет папу с мамой… В мире и в лучшие времена нет порядка, а теперь времена не из лучших. Ее люди могли опоздать на точку по одной из тысячи причин, поэтому до четвертого или пятого захода Гвенна особо не тревожилась. К двенадцатому она дозрела до того, чтобы посадить птицу прямо посреди драного моста и пойти вышибать дверь за дверью.
– Еще круг? – спросил Быстрый Джак.
Пилот сидел на спине огромной птицы, пристегнутый к седлу, а Гвенна, стоя на выставленном вперед когте кеттрала, свешивалась вниз на прикрепленной к лапе страховке. В такой позиции руки оставались свободны для лука или меча; чтобы при необходимости запалить и сбросить взрывснаряд; подхватить и удержать раненого товарища, пока птица уносит их в безопасное место. Только некого было ни убивать, ни подхватывать.
Она глубоко вздохнула и немедля о том пожалела: Домбанг насквозь пропах дохлой рыбой, гнильем, дымом, горелым сахарным тростником, сточными водами – запах забивал ноздри. Гвенна велела себе не спешить, продумать все толком.
– Нет, – ответила она, поразмыслив. – Поднимаемся.
– Спиральный поиск?
Никто, кроме кеттрал, с места Гвенны не услышал бы голоса пилота. Гвенна еще помнила вылеты кадетских лет, когда удары крыльев и завихрения воздуха рвали в клочья любой звук. Но с тех пор минули годы, она прошла Пробу, выпила священное Халово яйцо, приобрела невиданную остроту восприятия и силу. Сейчас она прекрасно слышала Джака, хотя голос звучал отдаленно, как эхо. Она его и чуяла – запах пота вливался в городские миазмы вместе с едкостью размазанной по бледному лицу сажи, отсыревшей седельной кожи, и сквозь все это пробивался приторный запашок беспокойства, напоминавший Гвенне, что ей тоже не по себе.
– Да, – ответила она. – По узкой спирали. И забирай к западу.
Птица легла на крыло.
Анник Френча на соседнем когте подвинулась, легко развернулась в сбруе, подстроившись к маневру. Ее тревоги – если Анник тревожилась – Гвенна не чуяла. И голову дала бы на отсечение, что и не увидит. Лучница устроилась на сбруе, как девочка на качелях, одной рукой держа плечо лука, другой придерживая стрелу на тетиве. Анник и сама напоминала Гвенне лук: такая же тонкая, убийственная сила – а иначе как убийственной ее и назвать нельзя, – стянутая в напряженную неподвижность. Подстреленный ею человек не успевал споткнуться, схватиться за древко, а Анник уже накладывала новую стрелу, и ее голубые глаза высматривали, кого бы еще пристрелить в этом мире. Гвенна больше десяти лет летала, дралась, проходила на волосок от смерти рядом с этим бойцом. Они ссали в один горшок, пили из одного меха, проливали кровь на один клочок земли, но к ее самообладанию Гвенна так и не привыкла. Стоило взглянуть на Анник, ей вспоминались все собственные несовершенства: недостаток хладнокровия и расчетливости, дисциплины, выдержки… Вечно она не готова…
Неудивительно, что и шнурок, стягивавший копну ее рыжих волос, выбрал это самое время, чтобы развязаться. Волосы хлестали по лицу, свисали на глаза, отвлекали. Анник волосы не мешали – та раз в неделю макала голову в ведро, после чего начисто выбривала поясным ножом. Из-за этого Анник походила на пятнадцатилетнего мальчишку, только Гвенна не видела подростков, способных бы за сто шагов расщепить стрелой тростинку.