Гвенна повернулась к нему. Парень чем-то походил на домбангца: длинные прямые волосы, темная кожа, карие глаза.
– Последние два месяца, – сказала она, – я убивала людей с именами вроде Чо Лу. И очень похожих на вас.
Жестокие и ненужные слова. Аннурские легионы принимали людей со всего Вашша и Эридрои. Может, семья Чо Лу и вела род из Домбанга – отец, или мать, или их родители. Это не порочит его верности империи. Но если капля яда покончит с их Шаэлем сплюнутым восхищением, Гвенна готова платить эту цену.
Легионер опешил было, но тут же улыбнулся, покачал головой.
– Я знаю о волнениях в Домбанге.
– Волнениях? – переспросила Гвенна. – Пять лет гребаной резни, начавшейся с того, что местные порубили тысячи легионеров и скинули куски в канал.
Чо Лу решительно кивнул:
– Мы все об этом слышали. У меня дед из Домбанга, но и он восемь лет назад перебрался в Аннур. А родители выросли в Шелковом квартале, и я тоже. – Закатав рукав, он показал ей татуировку с аннурским солнцем на мускулистом предплечье. – В легионах не найти человека вернее меня.
– Он правду говорит, – вставил Паттик.
Тот тоже задержался, пристав к собеседникам. Паттик, в отличие от Чо Лу, был едва ли не светлее Гвенны. Волосы не рыжие, темнее, зато все щеки и лоб в веснушках. Он был не так хорош собой, как его приятель, и не так легко улыбался – честно говоря, он был довольно уродлив: тяжелый подбородок, большие уши, слишком близко посаженные глаза. Но и он, как Чо Лу, выглядел солдатом.
– Когда гадости в Домбанге только начались, – говорил белокожий, – в отряде кое-кто напустился на Чо Лу.
– Когда там все закрутилось, вам по сколько было? – спросила Гвенна. – По четырнадцать?
– Шестнадцать, – ухмыльнулся Чо Лу.
– В легион принимают с семнадцати, – напомнила она.
Он улыбнулся шире прежнего:
– А мы соврали.
Не Гвенне было их судить. В кадеты она попала в восемь, первый взрыв устроила в десять.
– И что случилось с наехавшими на вас братьями по оружию? – поинтересовалась она.
– Мне пришлось кое-кого… вразумить, – пожал плечами Чо Лу. – Напомнить, что присяга важнее имен, которыми нас наделили родители.
– И как они приняли урок?
– У Скорча остался шрам над бровью, а у Феррела палец кривовато сросся, но они все поняли. С тех пор мы пять лет сражались плечом к плечу. До последних дней. Это мы подавляли Анклишанский мятеж. И выжгли сетьенских разбойников в Раалте.
Улыбка его на минуту стала почти хвастливой. Потом парень вспомнил, с кем говорит, и гордость на его лице мигом сменилась тем же Кентовым почтением.
– Конечно, все это пустяки, – заметил он, – детские игрушки в сравнении с делами кеттрал.
«Кеттрал накормили собственным дерьмом, – захотелось ответить Гвенне. – Нас, почитай, не осталось. Нет птиц, а несколько выживших в гражданской войне бойцов либо стары, либо слишком увечны для боя».
Но она только молча взглянула ему в глаза и двинулась дальше в выразительном, как она надеялась, молчании.
Как видно, недостаточно выразительном. Выждав примерно четверть мили, Чо Лу снова подал голос.
– Понимаю. Конечно, мы помним, что вам нельзя говорить о… своих делах. Но возможно, вы разрешите наш с Паттиком спор.
Паттик неловко заерзал, но и в нем Гвенна чуяла нетерпеливое любопытство.
– Возможно, нет, – отрезала она.
Чо Лу расхохотался, словно в жизни не слышал шутки смешнее.
– Возможно, нет! – Он оглянулся на друга. – Она говорит: «Возможно, нет!»
И он спросил так, словно она и слова не сказала:
– Так вот, тут такой вопрос. Кеттрал могут дышать под водой?
– Нет.
Гвенна надеялась, что это положит конец разговору. Легионеры переглянулись. Чо Лу явно не верил.
– А что вы видите в темноте, правда?
Вот это была правда, но не повод подливать масла в огонь их поклонения.
– Нет.
– А боль вы чувствуете?
Гвенна чуть не задохнулась. После бойни в Банях она ни часа не прожила без боли. В первые несколько дней думала: это от впившегося в плечо осколка и других ссадин и порезов. Но шкура у нее заросла, как всегда. Синяки сошли. А ей все чудилось, что железный кулак сжимает сердце, длинные шипы впиваются в мозг, а на груди, не давая вдохнуть, лежит гора кирпичей.
– Да, – угрюмо отозвалась она, – боль чувствуем.
Похоже, Паттик был несколько разочарован. Зато Чо Лу подмигнул ей:
– Понятно. Мы и не ждали, что вы раскроете свои секреты.
– Нет у меня никаких секретов.
Конечно, она врала, но за ложью стояла правда. Тех секретов, которых ждали легионеры, у нее не было.
– А насчет птиц… – заикнулся Чо Лу.
– А насчет прикусить язык? – оборвала Гвенна. – И оставить меня в покое…