– Потом сосчитаю.
– Дверь тогда запри, – посоветовал Фредди, раскрывая свой бритвенный прибор.
Эркин уже топтался под душем, негромко кряхтя от удовольствия.
– Ты только того, не играйся, – попросил Андрей, осторожно входя в душ.
– Ладно, не буду, – покладисто согласился Эркин, теребя обеими руками волосы.
Так устали, что мылись молча, без обычных шуточек.
– А не намылил чего? – не вытерпел всё-таки Андрей.
– Всё-то тебе доложи! – засмеялся было Эркин и тут же стал серьёзным. – Стоп! А ну, повернись.
– Ты чего?
– Это когда у тебя рубец лопнул?
– А хрен его знает. Кровит, что ли?
Фредди закончил бриться, сложил прибор и помог Эркину вытащить Андрея из-под душа. Совместно осмотрели спину Андрея.
– Ударили тебя, что ли?
– Ну, на мастерстве, – нехотя признался Андрей. – Чмырь какой-то за мной стоял. Ну, там все руками махали. Ну, и пришлось по мне. Я не заметил сначала.
– А потом? Стой так, – Фредди зашлёпал в спальню, повозился в шкафу и вернулся с маленьким бело-синим тюбиком.
– Это что ещё? – подозрительно спросил Андрей.
– Лечить тебя сейчас буду.
– Да оно само, – попытался было высвободиться Андрей.
– Держи его, – распорядился Фредди, осторожно выдавливая себе на палец прозрачно-серую блестящую массу. – И не дёргайся, оно не щиплется.
Андрей что-то пробурчал. Эркин не понял, но Фредди сразу влепил Андрею звучный шлепок пониже спины.
– Укороти язык. Это в двух местах только знают. Понял?
– Мажь давай, – угрюмо ответил Андрей.
Замазав лопнувшие рубцы, Фредди завинтил колпачок на тюбике.
– Посиди, пока впитается.
– Может, рубашку застирать? – предложил Эркин.
– Здешних прачек кровью не удивить, – усмехнулся Фредди.
Эркин взял у него тюбик, повертел.
– И как это называется?
– Джонатан на армейских складах доставал. В аптеках я его не видел.
Эркин кивнул, возвращая тюбик, и посмотрел на Андрея:
– Ну, как ты?
– Нормально, – всё ещё сердито буркнул тот. – Развели, понимаешь… Само бы присохло.
– В следующий раз, – пообещал Фредди, уходя под душ.
Когда он, вымывшись и переодевшись, вышел в гостиную, парни сидели за столом. Андрей разглаживал и считал кредитки, а Эркин рассматривал розетки. Конвертов уже не было.
– Много взяли?
– Порядком, – кивнул, не отрываясь от работы, Андрей. – На Эркина мало кто играл.
– А мне сто семьдесят пять перепало, – улыбнулся Эркин. – От военной администрации.
– На стрельбах не играл?
– Не понимаю я в них ни хрена, – весело ответил Эркин. – Да и не до того было.
Андрей подровнял получившуюся стопку, засунул несколько мелких кредиток в карман рубашки и встал, удовлетворённо улыбаясь.
– Хорошо взял.
– Вы, парни, себе бумажники купите, – Фредди уже обулся, надел куртку, спрятав под неё обе розетки. – Такие деньги навалом не носят.
– Он в карман не влезет, – возразил Эркин.
– В какой? Ты свою куртку посмотри, – Фредди распахнул свою куртку, показывая им внутренние карманы. – Вот так, парни. Эндрю, убрал своё? Всё, парни, – он быстро надел шляпу и отодвинул задвижку.
Когда за ним закрылась дверь, Эркин встал. Он сменил джинсы и надел выигранные пояс и куртку.
– Ну-ка, – Андрей подошёл и распахнул на нём куртку, обыскивающим жестом провёл ладонями по полам с обеих сторон. – И впрямь. Даже целых три.
– Ну что, – улыбнулся Эркин, – как Джонатан говорит? Резонно?
– Резонно, – кивнул Андрей. – Куплю себе такую же. Завтра.
Эркин кивнул.
– И бумажники завтра. А то сейчас наценка большая. Пошли, поедим.
– Пошли. Ты свои-то убрал?
– А то! Как спина, не липнет?
– Порядок.
Вечерняя гульба раскачивала Бифпит. Такой день! Впервые настоящие скачки. Это ж надо ж?! Снова и снова обсуждались малейшие детали трассы и гонки. Кто и как сплутовал. Как лопухнулись судьи, не огородив обрыв.
– Осыпь не лучше.
– Да уж, чем чёрт лучше дьявола?
– Индеец как сиганул, а?!
– По правилам бы снять его…
– За что?
– А подъёма-то он не делал. Мы-то корячились…
– Ну и сигал бы следом!
– Так там приложиться – это ж насмерть.
– А кишка тонка, так и не вякай. Ты вчера пил, а парень по трассе ходил. Место искал.
– Ага, я тоже его видел.
– Коллинз на мастерстве бы много взял.
– Это да, да он после скачки перебрал, ну и…
– Бы! Пить надо вовремя!
– Во! Самое время сейчас!
Фредди, всё ещё улыбаясь, быстро шёл по Мейн-стрит. Нет, какой день! Сколько живу, такого не было. Ну, устраивали скачки. Но чтоб вот так, отделив кровных, и чтоб настоящая ковбойская трасса… Ну, друг перед другом выставлялись, кто чего может. На коне там, с кольтом… Нет, как же здорово всё сделали! И розетки эти, и призы… Самого чуть слеза не прошибла, когда призы вручали. Эркин – молодец, конечно, из кожи вылез, но сделал. Говорят, он вчера чуть ли не сам с этого обрыва прыгал, всё место искал. Всё из Резеды выжал. Стервозная кобыла, а смотри, как прошла, без сбоев. И управляемость показала, и прыгучесть, и резвость. Как на заказ. Когда после всего, они с Джонни, наконец, пробились друг к другу, первое, что сказал Джонни, это о Резеде. Они и собирались её продавать. Как рабочая лошадь ни к чертям не годится. Только что смотрится неплохо. Но после такой скачки… Джонни за неё сможет как следует взять. Вот только не знал, как с парнями это уладить. Особенно с Эркином. Лошадь – не бычок, с ней работаешь. Вот Дьявол, месяц с ним воевал, сам сказал, что продавать, на хрена конь, с которым неделю воюешь, чтоб три дня нормально работать. А продавал – сердце ныло. Дьявол, стервец, когда повели, оглянулся ещё, так ведь чуть вдогонку не кинулся. Отдам деньги – верни коня. Эркин из-за бычков – отбивных ходячих – психовал, а с Резедой три месяца работал, сделал ведь кобылёшку. Сам, правда, не заметил, как сделал. И ничего, понял всё парень, спокойно отнёсся. Ей и впрямь как скаковой лучше будет. Ну, вот и «Прима». Надо делать лицо и начинать работу. Если там сидит этот, что приценивался, то розетки сразу Джонни отдать. При всех. А уж Джонни их в дело пустить сумеет.