– Валяй, – улыбнулся Эркин.
– А ты?
– Посмотрю. Выбиваться неохота, понимаешь?
– А, понятно, – кивнул Андрей. – Но… думаешь, следит кто?
– Русский этот, ну, тот, что с Джонатаном рядом, всюду-то он нос суёт. Заметил?
– Ага, – лицо Андрея стало серьёзным. – Цепкий глаз у него, всё видит.
– И парни, ну, из местных, говорили. Расспрашивать любит. И так вопрос завернёт, что ни смолчать, ни соврать. Сама по себе правда выскакивает.
– К нам он не лез.
– Ну, как полезет, так и отлетит, – ухмыльнулся Эркин, сделав гримасу тупого рабского непонимания. – Не впервой.
Андрей рассмеялся, и Эркин стал прежним.
– Да и он из Джонатана всё, что ему нужно, вынет.
– Ну, – Андрей задумчиво покачал головой, – не такой он дурак.
– Кто? Джонатан? Не такой. Но он деньги любит. Русский ему проиграет побольше и всё получит.
– Пока что он русскому проиграл, – засмеялся Андрей. – На тебе. Пятьсот кредиток.
– Охренеть, какие деньги у лендлордов, – хмыкнул Эркин. – Это он, чтоб русский не копал под ним.
– А чего там накопаешь? – удивился было Андрей, но тут же сообразил. – Ага, верно. И за Фредди тянется, чёрт.
– Что могли, мы сделали, – пожал плечами Эркин. – Дальше их проблемы. Я думаю, после справок нас долго держать не будут. Расчёты уже начались.
– Нам ещё лошадей в имение гнать, – напомнил Андрей.
– Помню. Как я считаю, мы пять дней здесь. Если на всё две недели, то девять дней осталось.
– Дни считаешь? – тихо спросил Андрей.
Эркин молча кивнул, и лицо его на мгновение стало таким беззащитным, что Андрей отвёл глаза.
– Да, – Эркин тряхнул головой, отбрасывая прядь со лба, а вместе с ней и ненужные сейчас мысли. – Ты чего-то про дом рассказать хотел. Ну, когда мы ещё в палатках смотрели. Про шали говорили.
– А! – Андрей улыбнулся. – Вспомнил. У матери платок был. Большой-большой, – Андрей, бросив поводья, размахнул руки во всю длину, так что Эркин даже отшатнулся. – Вот такой, а сложишь… – Андрей на секунду задумался и показал Эркину плотно сжатый кулак, – во, в кулак зажмёшь. Сам голубой, а узор… ну, не могу описать какой, и всеми цветами. И я слышал, как говорили, что это настоящая шаль, настоящий кашемир.
– Чего? – заинтересованно переспросил Эркин.
– Кашемир. Я сам не знаю, что это. И вот эту шаль отец маме подарил. У него книга вышла, и они поженились как раз.
– Постой, как это? Книга вышла? Что это значит?
– Не знаю, – растерянно пожал плечами Андрей. – Тоже вот, слова помню, а что значат – не знаю.
– Ну ладно, про шаль давай.
– Ну вот, и говорили, что она очень старая и что отец за неё сумасшедшие деньги отдал.
– А что, старое дороже нового? – удивился Эркин.
– Нет, это я не так сказал. Старинная, вот. Это дороже. – Андрей мечтательно улыбнулся. – Мы как-то втроём сразу в неё завернулись, представляешь, какая большая, – и как-то растерянно посмотрел на Эркина. – Постой, я втроём сказал?
– Ну да.
– Значит, точно, две сестры было. И вот как стояли мы. Одна больше, наверное, старшая, посередине, а мы двое с боков, я и младшая, точно. Младшая, моложе меня. Маленькая. Ах ты, чёрт, имя же крутится. На маленькую, малышку похоже, ну, как оно, Эркин?
Он смотрел на Эркина с такой надеждой, что Эркин отвёл глаза.
– Я не знаю русских имён. Только… нет, только твоё. И ты ещё говорил как-то. Люба.
– Люба? А, это с шоколадом которая, и песенка ещё была, помню, – Андрей негромко пропел. – Эх, люба моя, эх, мила моя, что же ты не весела была… Стоп, правильно. Мила, Милочка. Мила её звали. Младшенькую. А полностью… нет, ушло уже.
Андрей огляделся по сторонам.
– Слушай, повернём, пожалуй.
– Повернём, – кивнул Эркин. – А то вон, на Пустырь поворот.
– А ну его, – Андрей крепко выругался. – На чёрта не сожгли его?!
– А чего забор жечь? – пожал плечами Эркин. – А может, думали, ещё понадобится.
– Я им подумаю, – мрачно пообещал Андрей, разворачивая Бобби. – Давай обратно. Нам ещё убираться, их чистить, самим чиститься… Давай, двигаем.
– Двигаем, – согласился Эркин.
Когда они, убрав денники, вычистив лошадей и задав им корм и воду, пошли к себе, ключа на стойке не было, а встретившийся им на лестнице Билли быстро шепнул, что приходили Джонатан и Фредди, но лендлорд ваш уже умотал, а старший на месте, вот, велел свои сапоги начистить. Андрей сунул Билли две сигареты, и они пошли в номер.
Дверь была не заперта, а Фредди сидел за столом над бумагами и даже головы не поднял, пока они разувались у вешалки и вешали шляпы, и только когда Андрей уже открыл было рот, заговорил сам:
– Сапоги-то отмыли? А то с бритой мордой в навозных сапогах не смотрится.