Старцев остановился так, чтобы видеть и слышать, оставаясь незамеченным.
– А мне по хрену что ты там думаешь! – резкий ответ Андрея не остался незамеченным.
Румяная темноволосая девчонка, с которой он танцевал, отлично знала, что в драке не смотрят, куда бьют, и быстренько нырнула в толпу. Но Андрею было не до неё. Не эта – так другая. А вот гниду, что так нагло лезет, так видали таких, шестёрка, а туда же… Что у него там, в кармане, нож или бритва? А до хрена что, урою.
– Отвали, шестёрка.
– Ты, позор расы…
– Наклал я на расу твою.
Ножи одновременно сверкнули и столкнулись, лязгнули лезвием о лезвие. И Андрей стоит, зажав свой нож в кулаке, а нож противника на земле, но у того в руке пистолет, нацеленный в живот Андрея. Вокруг мгновенно сомкнулось плотное кольцо цветных пастухов. Парень быстро затравленно огляделся. У всех ножи наготове. И больше одного выстрела ему сделать не дадут. Он успеет выстрелить, но, как падает убитый им, не увидит. Медленно, через силу он убрал пистолет и наклонился за ножом. Но на него уже наступил Андрей. Кольцо разомкнулось, образовав проход, и, как только незадачливый защитник белой расы ушёл, рассыпалось, щебечущая девчонка мгновенно повисла на левом локте Андрея, и никто ничего не заметил. И не было ничего.
Фредди пил пиво, когда к нему подсел Дикси.
– Привет.
Фредди молча кивнул, занятый своей жестянкой.
– Вот что, я не знал, что это твои парни, честно. Своему я ввалю, а тебе вот, компенсация. Чтоб между нами ничего не было.
Дикси вложил в руку Фредди три сотенных кредитки и ушёл. Фредди, не меняя выражения лица и даже не разглядывая деньги, засунул их в карман джинсов. Три сотни – моральный ущерб. Значит, парни целы, а зачинщик – его шестёрка. Интересно было бы узнать подробности, но это успеется. Было бы срочно, Дикси говорил бы по-другому.
Смуглые красивые руки обвились вокруг его шеи, упругая грудь касается его груди.
– А ты здорово пляшешь. Чего ты со своими не уехал?
– А мне и здесь хорошо, – смеётся Эркин. – Ты давно здесь?
– Вторая неделя пошла. Неплохой город.
Она прижалась плотнее и потёрлась об него животом и грудью.
– Ошалела? – шепнул он ей на ухо. – Я тебе что, клиент?
– На эту ночь, да, – рассмеялась она. И так же на ухо: – Охренели мне беляки эти. По своему выбору хочу.
– А меня и не спрашиваешь?
– А я и так знаю, что согласен. Чтоб от меня да отказался… не было такого. И не будет.
– А возьму и не пойду.
– Пойдёшь, куда денешься, – смеётся она. – Я тебя ещё на скачках приметила. Посмотрю, какой ты наездник.
У неё большие глаза, длинные пушистые ресницы, красиво изогнутые брови. Кожа тёмно-золотистого цвета. Пышные кудрявые волосы. Мулатка. Он натолкнулся на неё, или она на него? В этой пёстрой шумной толпе их как вынесло друг на друга. Он заметил только, что к нему, явно к нему, пробивается какая-то белобрысая беляшка-стерва, шарахнулся в сторону и столкнулся с этой. А тут музыка. И всё, пошёл танцевать.
– Работаешь?
– Жить надо. А ты? Пастух?
– Как видишь.
– А я побоялась гореть. Думаю, и так проживу.
– Каждый по-своему устраивается.
Танец закручивает их, прижимает друг к другу.
– Глотнёшь?
– Обойдусь.
– А то смотри, у меня деньги есть. Я оплачу. Ой, руку больно!
– Всё поняла?
– А то. Ладно, каждый за себя, согласен?
– Идёт. А за ночь?
– Ты ж сам сказал, что не клиент. Со своего брать западло.
– Милочка, вы пренебрегаете своими обязанностями.
– В вашем возрасте, миссис Энтерпрайс, я буду думать только о них.
– Вы так растрачиваете себя, милочка, что моего возраста у вас не будет.
– Вы правы, Присси, погоня за чемпионами крайне утомительна!
– Особенно, когда она неудачна.
– Вы думаете, вам повезёт больше?! Они…
– Сядьте, дорогая, и успокойтесь. Я вас утешу. В этой погоне победили преследуемые.
– Да?!
– Миссис Энтерпрайс, неужели ни один?..
– Ни одного?!
– Да нет же, миссис Энтерпрайс, их попросту перехватили.
– О да, палка оказалась о двух концах.
– Поясните свою мысль, Присси.
– Ну, дорогая, мы так рьяно защищали свою честь на словах, что на неё теперь боятся посягнуть на деле.
– Джонатан, я так рада вас видеть!