Симона очнулась на кровати в каюте. Ей казалось, в той же, которую она и занимала с Десси, пока не увидела, что плетеной корзины рядом со шкафом нет, только ее сундук.
Рядом с кроватью сидел мужчина.
— Арист?..
— Вот вы и очнулись, — сказал капитан Эдмондс.
О Господи, неужели он погиб?
— Где?..
— Мадам Риго? — сказал капитан прежде, чем она смогла сформулировать вопрос. — Ее семья неожиданно встретила ее здесь. Она уже уехала с ними.
Симона в замешательстве смотрела на ласковое лицо. Так это капитан снял шляпу с вуалью и черный плащ с ее бесчувственного тела? Он же высадил Десси как мадам Риго? Но тогда…
— Вы, — сказала она. — Вы…
Он остановил ее словами:
— Я с удовольствием могу сообщить вам, что месье Бруно вытащили из реки. Рулевой поднял тревогу, и управляющий пристанью послал лодку, так что я смог проследить, чтобы мадам Риго воссоединилась со своей семьей.
Но она знала, что никакой семьи нет. Кто-то, должно быть, помог капитану, но кто, она никогда не узнает. Она онемела от удивления, но огромная радость от того, что Арист спасен, смела все остальные чувства.
— Слава Богу! — прошептала она.
Капитан улыбнулся ей:
— Он переодевается, и стюард согревает его горячим кофе. — Его обветренное лицо посуровело. — К сожалению, он не нашел человека, из-за которого рисковал своей жизнью.
Значит, Пикенз… мертв?
— Теперь вы должны отдохнуть, мадемуазель. У вас разбита голова, и я настаиваю, чтобы вы остались в постели.
Вошел стюард и поднес чашку к ее губам. Видимо, он дал ей настойку опия, так как скоро она заснула.
Когда она проснулась, Арист сидел рядом с ней в расстегнутой у ворота рубашке, и первое, что она увидела, черные кудри на его груди, принесшие воспоминания об их шелковистых прикосновениях к ее обнаженной груди. Симона подняла взгляд к его лицу и огорченно вскрикнула.
— Я не очень красив, — сказал Арист, пытаясь улыбнуться, но улыбка превратилась в гримасу боли, и из рассеченной губы потекла свежая кровь.
Он ласково приложил палец к ее щеке, и она поморщилась, с горечью понимая, что ее лицо тоже покрыто синяками. Симона чувствовала сильнейшую радость от того, что он жив, но и странный гнев.
— Почему ты прыгнул за этим ужасным человеком? Ты мог утонуть!
— Он не умел плавать. Я подумал, что смогу найти его, но… — Его голос звучал подавленно. — Сейчас его ищут.
Он взял ее ладонь и приложил к своим губам, но она выдернула руку.
— Ты мог утонуть! — повторила она.
— Я хотел убить Пикенза за то, что он сделал с тобой. Но он десять лет хорошо служил моему отцу. Я бы не смог жить с мыслью, что не пытался спасти его никчемную жизнь.
— А если бы он был черный? — спросила Симона, и Арист удивленно вскинул голову.
«Он мог рисковать жизнью ради такого человека, как Пикенз, — жарко убеждала себя Симона, — но спокойно отнесся к тому, что случилось с Чичеро».
— Если бы он был одним из преданных рабов твоего отца, ты прыгнул бы?
— Конечно.
Ее отвлек плеск гребных колес.
— Мы плывем!
— Да. Мы подойдем к порту Падьюка. Там есть маршаль.
Симона задохнулась:
— М-маршаль?
— Пикенз, очевидно, утонул. Поскольку я сшиб его за борт, я должен сообщить об этом.
Симона недоверчиво смотрела на него.
— Но… но он бы убил тебя! Я видела это в его лице.
— Я защищался, — согласился Арист. — Но мы должны сообщить о его смерти.
Симона с трудом села в постели.
— Честь джентльмена, несомненно! Полагаю, ты считаешь своим долгом сообщить маршалю о моем присутствии на борту?
— Он захочет допросить всех свидетелей.
— Я не свидетель. Мадам Риго была свидетелем!
— Я хочу, чтобы маршаль увидел твои ушибы. А что касается твоей подруги, мадам Риго, то я с ней никогда не встречался.
Симона возбуждалась все больше.
— Разве ты не видишь, что впутываешься в это дело? А если Десси поймают?
Он встал со стула и сел на кровать рядом с нею, обнял ее. Она чувствовала сильные мускулы его груди через тонкую ткань между ними и боролась с желанием расслабиться и приникнуть к нему.
— Симона, спроси себя, как я могу обвинять любимую женщину и капитана своего лучшего парохода, — нежно сказал он, — когда они оба так искренне уверены в своей правоте? Зачем мне это? Вы оба — слишком много для меня.
Он ласково прижался губами к ее волосам, и она поморщилась от боли.
— Когда маршаль спросит меня, почему я дрался с бывшим надсмотрщиком, — прошептал Арист, — я скажу, что он хотел отомстить за то, что я уволил его, и он совершил непростительный поступок, ударив мою невесту, оказавшуюся на пути.