Затащив добычу в заброшенный дом, тень сняла с убитого меч и латы, а тело решила закрыть в одной из комнат, чтобы не добрались бродячие псы. Конечно, это нельзя было назвать достойным погребением, но Арис не боялся, что мертвец придёт к нему во сне жаловаться. Ты можешь не бояться видений, если сам — тень, ведь тени с видениями в очень близком родстве.
И всё же что-то заставило передумать. Уже сложив доспехи и меч в мешок, найденный неподалёку, Арис стоял над мертвецом, раздумывая, нужно ли накрыть тело чем-нибудь или оставить, но вдруг мертвец, который даже не имел лица, потому что оно было залито кровью, начал казаться Арису недовольным. Мертвец как будто говорил, что вещи, снятые с него, принесут новому владельцу удачу, только если погребение будет совершено как положено.
Вспомнился другой мертвец — старик, зашитый в старую верблюжью шкуру. Тот был в итоге похоронен достойно. А чем этот хуже? Ведь требуется не так уж много усилий, но зато будет уверенность, что доспехи и меч не подведут.
Арис вздохнул, раздобыл в комнатах простыню, завернул в неё тело, как в саван, взвалил на плечи и понёс. Доспехи пришлось оставить, но клинок оставлять было жалко. «Если я по возвращении не найду мешок, то хоть что-то останется при мне», — решила тень, препоясалась мечом и побрела с ношей на плечах по улице в сторону ближайшей церкви.
«Судя по доспеху, ты католик, — мысленно обращался Арис к мертвецу, — но я не могу устроить тебе католическое погребение. Я не похож на католика. Как я объясню, почему мне нужно тебя похоронить? Если приду с твоим трупом к воротам католического храма, это сочтут странным. А вдруг кто-нибудь решит, что это я тебя убил? Зато православным я знаю, что сказать. Так что придётся тебе упокоиться как ромею».
Ближайшая православная церковь оказалась монастырской. Ворота ограды были открыты, поэтому Арис решился войти. Попавшемуся навстречу монаху он рассказал историю, которую придумал с самого начала: дескать, помогите похоронить старшего брата. А теперь Арис приправил её новыми подробностями, сказав, что они вдвоём с братом нарочно приехали в город, чтобы помочь защитить столицу истинной веры от нечестивцев, но заниматься похоронами совсем некогда:
— Брат погиб, и теперь я должен занять его место на стенах.
Эту же историю пришлось повторить для настоятеля, который охотно поверил. Правда, деньги за погребение всё же взял. Арис надеялся, что будет иначе, но зато вышел за ворота монастыря с чистой совестью. Лишним подтверждением, что мертвец доволен, стало то, что мешок с доспехами, оставленный в доме, никуда не делся.
Теперь Арис почти не сомневался, что сможет носить доспехи «брата» так спокойно, как будто придуманная история — чистая правда. По ночам, надевая доспехи, он часто отваживался подниматься на стену, но всё же старался не показываться на глаза дозорным. Возле Малого Влахернского дворца стену обороняли венецианцы, а Арис не знал их языка. Если бы фальшивого дозорного окликнули, он не смог бы ответить ничего вразумительного.
Тень поначалу почти не отходила от лестниц, позволявших спуститься со стены на мостовую улицы, тянущейся вдоль укреплений. Даже если обнаружат, ночью можно было легко скрыться в лабиринте переулков, но с каждым разом тень всё реже вспоминала об этом, становилась смелее и смелее.
Арис условился с турецким господином, что после начала осады будет каждую четвёртую ночь или чаще давать знать о себе через записки. Привяжет записку к стреле, проберётся на западную стену возле Харисийских ворот, или, как их ещё называли, Адрианопольских, а затем выстрелит так, чтобы стрела упала на дорогу, ведущую в турецкую столицу.
Так Арис передал сведения о том, что защитников очень мало — всего несколько тысяч — и что их с трудом хватает, чтобы приглядывать за стенами, длина которых очень велика. Если заставить защитников скопиться в одном месте, то остальную часть стен оборонять стало бы некому.
Таким же образом он рассказывал о настроениях в городе, об открытых распрях между католическим и православным духовенством, а также о скрытой вражде между ромеями и итальянцами, то есть венецианцами и генуэзцами.
Особенно внимательно тень следила за предводителем генуэзцев, который пользовался особым доверием василев-са и потому вместе со своими несколькими сотнями воинов защищал самый важный участок западных стен — между Шестым и Седьмым холмами. Там под стену ныряла речка Ликос, из-за чего укрепления считались уязвимее.